Лекция 8: О христианском осмыслении общественных формаций

Rep. Bob Goodlatte’s 43-Day Assault On The Patent Troll

Лекция 8: О христианском осмыслении общественных формаций

Курс лекций Николая Владимировича Сомина об имущественной теме в Новом Завете.

К сегодняшней лекции я приступаю, надо сказать, с особенным волнением, ибо тема очень сложная. И то, о чём я буду говорить, вовсе не является какой-то истиной в последней инстанции. Это скорее некий материал для обсуждения, для размышления.

Дело в том, что сегодняшняя моя лекция будет посвящена вопросу общественных формаций. А точнее, христианскому осмыслению общественных формаций. Ну, вы все, конечно, знаете, что такое общественные формации. Это такие крупные социальные формы, которые проходят в своей истории государства, народы, нации. И, конечно, вы понимаете важность этого вопроса. Создать хорошую схему общественных формаций – это колоссальное благо. В этом случае любое частное социальное явление, оно будет уже ложиться на эту схему, и уже сразу будет во многом как бы распознано и понято. И, конечно, вы знаете, что человечество над этой проблемой работало. И серьёзно работало. У всех на уме марксистская схема общественных формаций: рабовладение, феодализм, капитализм. После могучим ураганом истории это всё сметается, и на сцене появляется социализм и коммунизм. Ну, есть и другие схемы. Например, схема Тоффлера такая: аграрное общество, индустриальное общество и постиндустриальное общество. На западе она считается непререкаемой классикой. Или схема Карла Поппера: тоталитарное общество, открытое общество. Или идеи Белла об индустриальном обществе.

Во всех этих случаях, конечно, речь идёт об общественных формациях, но, как видите, совершенно по-разному, и с разных точек зрения. Мы попытаемся эту проблему рассмотреть со своей, христианской точки зрения, потому что меня лично все схемы, о которых я говорил, совершенно не устраивают. Я не марксист, и к схеме Маркса отношусь достаточно прохладно. Хотя я должен сказать, что она имеет свои достоинства. Другие схемы ещё хуже. Дело в том, что схема Маркса, она всё-таки имеет классовый подход. И это, на самом деле, хорошо. За классовым подходом видится подход моральный, подход нравственный, т.е. всё-таки, общество где-то оценивается с нравственных позиций. Пусть и, на мой взгляд, довольно специфическим образом. Остальные схемы – они вот такого нравственного наполнения вообще не имеют. И это, на мой взгляд, типично западная пропаганда, попытка уйти от нравственного осмысления общества. И заменить нравственный взгляд на другой, на такой взгляд, какой-то технократический взгляд, или такой взгляд чисто, что ли, экономический.

Мы попробуем нарисовать схему общественных формаций, причём схема эта будет двумерная. Имеется две координаты. Почему двумерная? По очень простой причине. Дело в том, что двумерность есть следствие антропологии человека. Человек, по христианским представлениям, существо одновременно и материальное, и духовное. Причём обе стороны человеческого существа христианство вовсе не унижает. Каждая сторона имеет своё значение. Но, тем не менее, правильное соотношение таково, что материальное должно быть подчинено духовному. Если наоборот – это плохо, это искажённое соотношение между вот этими двумя природами человека, неправильное, которое образовалось вследствие человеческой падшести. Но должно быть не так. Подчёркиваю, духовное главенствует над материальным и руководит им. Но, тем не менее, и материальная сторона важна.

Общество состоит из людей. И оно тоже имеет и материальную сторону, и духовную сторону. И там, по идее, духовное должно властвовать над материальным. И поэтому у нас две координаты: это вертикальная координата – координата духовная, и горизонтальная координата – координата материальная. Теперь самый главный вопрос: что же мы будем откладывать по этим осям? Сначала разделаемся с простым случаем, с координатой материальной. Ну, вообще-то, вот эта схема: рабовладение, феодализм, капитализм, социализм. Она, в общем-то, смена способов производства, и, как следствие, схема производственных социальных отношений между людьми. То есть, это типично материальная последовательность. У нас это будет выражено иначе. Конечно, материальную сторону общества выражает экономика, безусловно. Экономика, на мой взгляд, кардинально отличается формой собственности. Есть экономика, основанная на частной собственности, и экономика, основанная на общественной собственности. Вот это — кардинально различные формы экономики. И, чтобы не усложнять, мы по материальной оси отложим только две реперные точки: Частная Собственность и Общественная Собственность. А что касается координаты духовной – вот здесь проблемы. Здесь всё очень дискутируемо. Я вам предложу следующую схему. Во-первых, что мы будем здесь откладывать? Я это называю духовная идеология. Т.е., некая духовная идеология, которая превалирует в данной общественной формации. Духовная идеология – это способ мышления, чувствования и верования, основные понятия, которые определяют весь строй человека и общества. Можно сказать иначе, обозначить это другим словом: это различного рода религии. Но слово «религия» надо понимать в неком более обобщённом смысле, чем это понимается обычно. Религия – это то, что определяет ментальность человека – вот в таком более обобщённом смысле. Или, ещё можно сказать, это различные церкви. Опять-таки, в очень обобщённом смысле этого слова: церкви, которые существуют в обществе, наиболее превалирующие, господствующие в обществе.

Таких вот духовных идеологий мы насчитаем, на самом деле, много. Начнём с середины. И, собственно, с вещей очевидных. С тех, которые существовали в нашей многострадальной России буквально за последнее столетие. Первая духовная идеология это христианская Церковь, православная Церковь. Возьмём Россию XV-XVII веков. Ясно, что Церковь там является не только государственной, но и государствообразующей. Она формирует ментальность всего населения, и, собственно, формирует образ государства. То же самое, как мы помним, имеет место во всей истории Византийской империи, во всё тысячелетие Византийской истории. По сути дела, то же самое имело место и на средневековом Западе. Однако, везде, и в России, и в Византии, и на Западе, эта Церковь, имеет, скажем так, храмовый характер. Христианство живёт в храмах. Вот там оно полновластно. Когда же мы выходим из пространства храма, отношения между людьми уже теряют христианский характер, становятся иными, например, экономические отношения. Они и в России были очень далеки от христианских идеалов любви, и в Византии, и, тем более, в западной Европе. Да и другие тоже. Ну, может быть, семейные отношения  были ближе приближены к христианскому идеалу, но тоже, мне кажется, не полностью соответствовали христианству.

Поэтому, мы вот эту духовную идеологию будем обозначать словами «Храмовая Церковь». Я буду вынужден писать сокращения, потому, что здесь на картинке будет ещё много чего нарисовано, и, если я буду писать полностью, получится кошмар.

Теперь мы переходим вообще к самому трудному, самому пререкаемому пункту моего сообщения. Я речь буду вести о церковном обновлении. Это очень сложный вопрос,  и в среде христиан он обычно встречается в штыки. Говорят: Церковь, она есть и будет на все времена, и Боже упаси что-то в ней изменять, ибо все изменения делаются врагом рода человеческого, и все изменения будут направлены не на улучшение Церкви, а на её разрушение. Я понимаю этих людей. Вспомните Советский Союз. Да, хотели улучшить, а на самом деле получилось-то как: его враги разрушили. Вот этого православные люди очень боятся. Боятся они изменений и с другой точки зрения, на мой взгляд, уже пререкаемой. Они говорят: Церковь свята, а потому безошибочна, и потому совершенна. Вот то, что Церковь свята, это совершенно верно. Церковь свята, потому, что глава Церкви — Сам Бог, Господь Иисус Христос. Церковь свята, потому, что Он главенствует над всей Церковью, и Он старается, чтобы Церковь была как можно выше, и в нравственном, и в догматическом отношении. Но, говорить, что Церковь совершенна, это ну просто неправильно. Понимаете, Церковь, она состоит  вовсе не их святых людей. А даже и любой святой человек не совершенен, он тоже греховен. Безгрешен и совершенен только один Бог. А Церковь состоит из людей грешных, обычных. Церковь это больница, там души выздоравливают от всяких духовных недугов, поэтому вот они составляют эту Церковь. Поэтому говорить о совершенстве и безошибочности – это некий перебор. И в этом смысле возможно совершенствование Церкви. В каком направлении? В направлении социальном. Дело в том, что наша Православная Церковь накопила огромный материал, огромный комплекс средств для личной работы с человеческими душами. Она всегда как бы ставит отдельно человека с его грехами перед Богом и вот этого отдельного человека совершенствует. Выдавливает из него, теми или иными способами, грехи. Но социальными вопросами, вот например, такими, о которых мы с вами сегодня говорим, Церковь просто не занимается. И  нигде вы не найдёте на эту тему ни богословских рассуждений, ни статей. Святые отцы тоже об этом явно не говорят. Такая уж традиция наша. Социальная доктрина нашей Православной Церкви была написана только в 2000-м году. А до этого 2000 лет Православная Церковь просто обходилась без этого и считала, что это лишнее, это не нужно. Более того, что это от лукавого, что это вопросы, которые уводят человека от чего-то подлинного, от своих грехов, от покаяния, от Царства Небесного. Что это чисто земной такой человеческий вопрос, и заниматься им не надо. Слава Богу, что в последнее время всё-таки есть в этом отношении сдвиги. Вот появилась социальная концепция Русской Православной Церкви. Может быть, я о ней в последующих лекциях расскажу. Она скорее не концепция, а просто ответы на некоторые вызовы, которые наша Православная Церковь получила со стороны общества. Там нет такой строгой, что ли, продуманности, последовательности. Но я должен сказать, что эта наша концепция неплоха. Её главное достоинство в том, что, несмотря на весь нажим, который осуществлялся со стороны общества, там нигде не написано, что капитализм является чем-то хорошим, чем-то необходимым для жизни христиан. Отнюдь. Ничего подобного там нет. Там сказано, что Церковь приемлет разные способы устроения и экономики, и разные формы собственности: и кооперативную собственность, и общественную собственность,  и частную собственность. И никакой из них она не отдаёт преимущества. Это очень большой плюс вот этой концепции. Дело в том, что все последующие документы нашей Церкви как-то уже написаны с точки зрения капитализма. А вот эта — нет, и этим надо пользоваться.

Но мы вернёмся к нашей схеме. Итак, со стороны общества действительно есть необходимость осмысления с христианской точки зрения – что такое общество. Это абсолютно необходимо. Если этого нет, то мы, православные, будем как слепые котята. Ну просто ничего не будем понимать, что в мире, в обществе происходит.

Другой вопрос – национальный, который очень серьёзен, и все мы им страдаем. Этот вопрос тоже требует очень глубокого осмысления тоже с христианской точки зрения. И я должен сказать, что этого тоже пока не сделано по-настоящему.

Так вот, если наша Церковь выработает действительно глубокую социальную доктрину, если она выработает глубокую национальную доктрину, и, более того, если она не будет это держать под спудом, если она будет пытаться с помощью общественности и с помощью государства, с которым она должна находиться в симфонии, эти концепции реализовать, Церковь приобретёт с государственной и с социообразующей точки зрения некое новое качество. Я подчёркиваю: вера та же самая, вера в Господа Иисуса Христа, в его смерть и воскресение, вера во второе пришествие, в воскресение мёртвых – всё то же самое. Но если вот это всё, что наша Церковь имеет, будет дополнено теми вещами, о которых я уже сказал, то получится некая новая духовная идеология, которую я называю всенародная Церковь. Точка на оси ординат над ХЦ — ВЦ (Всенародная Церковь). Название я взял у Фёдора Михайловича Достоевского, который в последнем «Дневнике писателя» пророчески об этом говорит. Там об этом сказано не очень ясно: чувствуется, что он не успел эту великую мысль по-настоящему сформулировать. И он в последнем «Дневнике писателя», который был опубликован уже после его кончины, пишет: «Я говорю про неустанную жажду в народе русском, всегда в нем присущую, великого, всеобщего, всенародного, всебратского единения во имя Христово. И если нет еще этого единения, если не созижделась еще Церковь вполне – уже не в молитве одной, а на деле, то все-таки инстинкт этой церкви и неустанная жажда ее, иной раз даже почти бессознательная, в сердце многомиллионного народа нашего несомненно присутствуют». То есть по мысли Достоевского, Церковь, которая занимается социальными вопросами, и объединит народ в единое целое. А иначе, на уровне чисто храмовой Церкви, это и не получается. Да, декларируется соборность, да, декларируется общинность. Но в полной мере, вы же знаете, этого не достигается. Наши современные приходы очень далеки от того, чтобы быть действительно христианской общиной. Это в лучшем случае клуб, куда люди приходят и немножко там поговорят. Тем не менее, каждый отдельно, понимаете? Каждый индивидуально исповедуется, и отдельно ведёт свою духовную жизнь. Аналогично и прекрасное понятие соборности, о которой мы с вами будем говорить в связи с великим русским философом Алексеем Степановичем Хомяковым – да, она декларируется. Но где она, эта соборность? Её фактически нет. Она умалена.

Но можно вверх и ещё выше. Дело в том, что идеал церковный – это всё-таки Церковь любви. Когда все члены Церкви объединены нелицемерной любовью. Это – высочайший уровень, вот так где-то было в Иерусалимской общине. Это было недолго, и всё-таки в локальном обществе. Но так было. И так будет, будет в Царстве Небесном. И вот такая Церковь – это не то что преддверие, а просто осуществление Царства Небесного на Земле. Это идеал, который может быть осуществлён только при явном участии Господа Бога, при непосредственном его участии. Я её называю церковь любви (ЦЛ).

Вот это – духовные идеологии, которые связаны с христианством.

Да, я хочу сказать, почему я всё время говорю о христианстве. Не только потому, что мне это близко. А потому что главное – создать схему общественных формаций для христианского и постхристианского ареала. Бог с ними – с китайцами, Бог с ними – с буддистами и со всякими другими. Нам надо о себе в этом смысле подумать: как мы должны жить. Какими путями мы-то – люди, которые выросли в христианской цивилизации, воспитаны ею – какими путями мы-то должны идти?

Пойдём дальше. Можно спускаться и ниже по духовной оси. Мы знаем другую духовную идеологию – идеологию, которая была в советский период. Я её называю «светский гуманизм» (СГ). Господа Бога нет, а зато есть человек. Человек прямо-таки всесильный, который может всё:

Мы покоряем пространство и время,

Мы молодые строители Земли.

Нам нет преград ни в море, ни на суше.

То есть вот такая духовная идеология. Она проповедовалась, она внедрялась в души людей. Я о ней скажу, когда мы вернёмся к Советскому Союзу.

Светский гуманизм духовно, безусловно, ниже, чем храмовая церковь. Понимаете, если Бог отрицается, то как бы иные стороны ни были бы хороши – в конце концов ничего хорошего не получится.

Но это – отнюдь не худшее. Сейчас мы живём в другой духовной идеологии, которые многие называют очень точно: «религией денег». Это некая особая церковь, особое верование, которое оказывается сейчас поистине всенародным. Оказывается, сейчас все бегут за деньгами: и молодые, и старые, – в точности по Златоусту – и мужчины, женщины и христиане, и атеисты, и все-все-все. Всенародная вера, которая затмевает совершенно Бога и вместо Бога ставится доллар. Люди буквально с ума сходят, молятся ему. Самая настоящая религия денег. Вышло несколько книг сейчас с такими названием – очень хорошее название – «Религия денег» (ставим точку на оси ординат РД под точкой СГ).

Но и это ещё не край распределения. Может быть ещё хуже. Нам сейчас пытаются впарить другую, ещё худшую идеологию, которую я называю «сатанинская церковь» (ставим точку СЦ ниже точки РД). Это идеология, когда человек уже начинает терять человеческий облик, становится таким, что человеческие черты уже исчезают. Вот вы боролись с ювенальной юстицией. Вот это – элемент сатанинской церкви, самый настоящий: разрушается нечто фундаментальное, разрушается семья. Не может быть человека без семьи, я это даже представить себе не могу, – и это разрушается. Вот эти голубые сообщества – это тоже сатанизм, самый настоящий сатанизм. Это уже люди теряют нормальный человеческий облик. Это блевотина.

И сейчас эти, так сказать, духовные идеологии активно внедряются. Проповедуется, что это нормально, это хорошо, это даже очень клёво и здорово, и все такими должны быть. И дальше будет ещё хуже. То есть всё это – элементы сатанинской церкви.

1Я вам выстроил некую лестницу. Это было самое трудное. А теперь осталась самая ерунда – посмотреть то, что у нас на пересечении координат. Давайте будем рисовать.

2Первая точка — (чс, ХЦ). Это некий тип общества, который характеризуется государственной церковью храмового типа и частной собственностью в экономических отношениях. Это Византия. Об этом была целая лекция, вот именно такое – византийское общество. Оно существовало 1000 лет. Собственно, такая была и Россия весь период до середины XIX века. Это тоже было общество, которое я называю сотериологическим обществом: общество (назовём эту точку на схеме СО), ориентированное на сотериологию. Сотериология – это теория спасения, спасения индивидуальных душ. И государство, и Церковь так сказать в симфонии на эту идею личного спасения и работали. Это отнюдь не худшее общество. Это обществ достаточно высокое, его нельзя топтать. Но, как видите, оно у меня нарисовано где-то в середине картинки. И, кроме того, это общество нестабильное. Оно имеет принципиальное внутреннее противоречие. С одной стороны – христианство, которое всё равно требует любви, которая в свою очередь требует экономику с общественной собственностью. С другой стороны, на практике, в жизни – частнособственническая экономика. Это – внутреннее противоречие. Хотя это противоречие идеологи этого общества старались тщательно замазать и эту трещину залатать. Идея симфонии между церковью и государством работала на это: фактически в Византии и главой Церкви, и главой государства был император – я уже об этом говорил. И он своей фигурой скреплял обе эти стороны общества. Но, поскольку противоречия есть, то такого типа общество вечно существовать не может, оно распадается. И распад его (будем говорить по-учёному – трансформация, вот такое слово обтекаемое) может быть и вверх, и вниз. И в сторону СЦ (вниз), и в сторону достижения общества более высокого типа. Византия погибла, так, по сути дела, и не трансформировавшись. А западное общество изменилось. И вы отлично знаете этот мейнстрим. Оно из общества сотериологического типа пошло вниз на уровень РД и превратилось сейчас в общество другого типа – общество мамоны (ОМ). Где идеологией духовной является религия денег, а основа экономики – господство рынка и частной собственности. Вот этот вот процесс трансформации – это история: и духовная, и материальная история всего Старого Света. Ну, что такое нынешний современный капитализм, что такое общество мамоны, вам объяснять не надо: мы все им наелись под завязку. Но, понимаете, сейчас общество идёт ещё ниже (об этом чуть позже).

Но трансформация может идти и вверх. Люди всегда чаяли общества более высокого типа. И тот же Запад нельзя всегда топтать ногами: и там были мечты и чаяния об обществе, которое должно, с одной стороны, сохранять все черты христианства, и быть экономически устроено совсем иначе: на основе общественной собственности. На нашей схеме это точка (ос, ВЦ). Такое общество я называю христианским социализмом (ХС). Собственно, всё социалистическое движение на Западе очень долгое время было христианским, и оно чаяло христианского социализма. Мор, Кампанелла, многочисленные христианские западные социалисты (как их называли марксисты – утопические социалисты). Оуэн был очень верующим человеком, и Фурье, и Сен-Симон были христианами. Так что, в принципе, возможна трансформация и такого рода: от СО в точку ХС.

И давайте вспомним нашу недавнюю историю – Октябрьскую революцию. Она привела к совершенно новому типу общества, которое будем называть коллективистским. Коллективистское общество характеризуется, с одной стороны, секулярным гуманизмом и, с другой стороны, общественной собственностью на средства производства. Рисуем точку с координатами (ос, СГ) = КО.

3Октябрьскую революцию здесь не очень просто нарисовать. Дело в том, что Россия в 1917-м году нельзя сказать, чтобы была классическим мамоническим обществом. И идеология – нельзя сказать, чтобы была идеология религии денег. Да, Россия быстрыми шагами шла к капитализму. Но всё-таки крестьянство, большинство населения ещё всё-таки в капитализм не вступило. Но условно будем считать, что Россия дошла уже до точки (чс, РД), и Октябрьская революция ввела её в коллективистское общество (КО). Так сказать, контрреволюция 1991 года сделала обратное.

Мечта наших православных консерваторов – это перейти от общества мамоны, которое они тоже, безусловно, не любят, видят, что это ужасная мерзость – перейти в сотериологическое общество (СО).

4Это – основной четырёхугольник общественных формаций. Но этого мало. Если мы вспомним Апокалипсис, то там мы можем найти ещё две крайние точки. Во-первых, вспомним: из моря выходит зверь, и на этого зверя садится вавилонская блудница. И все цари, так сказать, общаются с этой блудницей. Это, конечно, образы такие. На мой взгляд, зверь – это западная цивилизация. Вавилонская блудница – это рыночная экономика. Все цари, все народы играют с ней, они охвачены этой экономикой. Но в результате происходит некая чудовищная катастрофа: зверь в лице Антихриста и его пророков захватывают власть в мире и начинают ставить печать зверя на людях. И те, кто печать зверя соглашаются получить – те продолжают жить. А кто не соглашается – те фактически выкидывается из общества, так как без этой печати нельзя ничего сделать: ни купить, ни получить какое-либо материальное обеспечение. И Апокалипсис нам говорит, что такой скорби, какая будет тогда, не было с начала века. Это и есть вот это общество зверя (чс, СЦ), куда катится современный мир со своими ЛГБТ-технологиями. Это какое-то совершенно страшное, криминальное и даже ещё непредставимое для нас состояние общества – общество Зверя (ОЗ).

И, наконец, тот же Апокалипсис говорит нам о том, что Антихрист будет убит самим Господом Иисусом Христом и повержен в Ад. И те, кто печать Зверя не получил, те воскреснут и будут царствовать со Христом 1000 лет. Это вот тот самый хилиазм. Про который много раз несправедливо говорили, что это ересь, а на самом деле это самая прозрачная, самая ясная глава – 20-я глава Апокалипсиса. Если всё остальное там высказано в довольно абстрактных и трудно расшифруемых образах, то вот этот момент высказан однозначно и ясно. Это – общество, которое будет создано силой и при непосредственном участии самого Господа. Идеологией там естественно будет любовь. То, что общение имуществ там будет, как при Иерусалимской общине – об этом и говорить, мне кажется, уже не надо. Вот оно, общество любви (ОЛ). Святой Иоанн Златоуст, который призывал свою паству последовать примеру Иерусалимской общины, и предлагал именно вот этот путь: сразу прыгнуть из сотериолгического общества в общество любви.

 

5Теперь. Мы находимся в ОМ, а должны прийти в ХС. Прийти в ОЛ – ну, нельзя себе ставить задач несбыточных, а прийти в ХС – реально. Даже нам с вами, людям грешным. Поэтому наша задача – попасть не в СССР-2 (КО), а попасть выше – в общество христианского социализма (ХС). Вот как я понимаю эту проблему.

Далее, очень важная вещь. Вот здесь у меня нарисованы разные трансформации. Это некие пути-дороги. Возможные пути-дороги, по которым может общество ходить. Но никакого пути, который бы определялся неким могучим ураганом истории, нет. Всё зависит от людей. Да, вот некоторые правила есть. Это некие просеки, по которым можно следовать. Но от нас зависит, сюда мы идём (СО-ОМ), сюда мы идём (ОМ-ОЗ), или мы идём сюда (СО-ХС). Или мы так идём (ОМ-ХС), или мы так идём (ОМ-КО). От нас это зависит, от человека, и не определяется никаким способом производства.

Например, единственный в истории мощный, долго существующий пример христианского социализма – это государство иезуитов в Парагвае. Оно существовало полтора столетия. Вот оно (ХС). Было это, оказывается, полтора столетия. Общество там примерно 200 — 300 тысяч человек жило по этим законам. Но, это было XVII-XVIII век, когда говорить о высоком развитии производительных сил не стоило, тем более, среди совершенно диких племён, которые всю свою цивилизацию подняли буквально с нуля. А очень высоко индустриальная, с высоким уровнем производительных сил Америка, она сидит здесь (ОМ), и летит вот сюда (ОЗ), в общество зверя. Так что нет этого, нет этого закона, на который надеялся Маркс. Всё зависит от нас.

И последнее, о чём я сегодня хотел сказать: ещё раз предупреждаю: это всё дискутируемо. Я надеюсь ответить на ваши вопросы. Я вас, может быть, замучил разными вот этими обозначениями, классификациями, но есть ещё одна серия понятий: это церковные имущественные парадигмы. Дело в том, что Церковь, живя в обществах религиозных, выработала несколько парадигм, т.е. неких общих способов отношений к имущественной проблеме. Я о них вскользь уже говорил. Эта схема, она даёт нам возможность эти церковные парадигмы упорядочить. Каким образом? Да очень просто упорядочить: оказывается, церковные парадигмы – они привязываются к определённым типам обществ. Церковь всегда ради своих пасомых обладает определённой степенью конформизма, и оправдывает тот экономический и социальный строй, в котором она существует. И так и получается: святоотеческая парадигма – помните, что идеалом личном смысле является полное нестяжание, а церковно-общественным идеалом является общественная собственность – она привязывается именно к христианскому социализму (ХС). И появилась она в первых общинах, которые уже обществом любви можно назвать, обществами типа христианского социализма (ХС), общинами. Общепринятая умеренная парадигма, если вы помните, формулировалась так: ты можешь иметь собственность, причём даже большую, но привязываться к собственности, быть её рабом, – вот это нельзя, это не допускается. Это парадигма сотериологического общества (СО).

Протестантская этика, которая говорит, что самыми хорошими, добропорядочными христианами являются богатые. Они вообще благодетели, они производят все товары, кормят нас, они рабочие места организуют, без них вообще жизни никакой нет. Без богатых людей жизнь невозможна. Поэтому они являются самыми добропорядочными, полезными христианами в этом обществе. Это, конечно, религия денег (ОМ).

Я называл ещё одну парадигму, это парадигма чуда, когда говорится, что вообще не надо об экономике думать: о способах производства, производственных отношениях, об обществе не надо думать. Надо только верить. Господь вас накормит. Накормил же Он: то манной небесной древних иудеев, то перепела зажаренные стали падать, то Моисей ударил в скалу, и вода пошла качественная.  И прочее, прочее, прочее. Это вообще вне каких-нибудь обществ.

И последнее, так сказать, задание на дом. Дело в том, что эта схема, её можно рассматривать как своеобразную таблицу Менделеева. Для общества коллективистского (КО), вроде бы, никакой церковной имущественной парадигмы не сформулировано. Но, раз уж есть место, наверное, такая имущественная парадигма тоже должна быть. Как мыслил Менделеев: раз есть клеточка, то должен быть и элемент с определёнными свойствами. Вот и здесь то же самое. Я предлагаю над этим подумать, почесать репу и самим сформулировать. Ну, а сейчас вопросы.

 

ВОПРОСЫ

(Вопрос):  Николай Владимирович, вы сегодняшнее своё выступление обозначили как дискуссионное. И я понимаю, что здесь в каком-то смысле, наверное, сначала, может, стоит не вопросы задавать, а просто, может быть, отнестись к тому, что вы предложили. А дальше уже, наверное, по этому поводу может быть какое-то взаимодействие. Так?

(Лектор):  Да.

(Вопрос): Я тогда вот просто выйду, и сразу как-то пробегусь по всем пунктам, которые у меня вот здесь возникли. Ну, первое, общего характера. Вы нарисовали график. Мне кажется, что график не очень удобен и не совсем адекватен для графического выражения Вашей идеи. В конце вы назвали это не графиком, а таблицей. Вот мне кажется, над этим если работать, надо превращать в это таблицу, потому что, если это превращать в график, то соответственно здесь должны быть такие вещи, как: должен быть ноль, должен быть минус, и по одной, и по другой оси. И мы должны понимать, график, он так должен работать, правильно, да? Что если мы двигаемся в одну сторону, мы что-то получаем, этому должно существовать некое отражение в реальности. Поэтому, вот мне кажется, что в таком виде либо это лучше представлять в виде некой таблицы, может быть,  иерархически организованной, но всё-таки таблицы. Либо, если график, то какие-то вот ещё вводить сюда… ну как-то по другому это вот графически осмыслять.

Теперь. Есть ещё один параметр, который, наверное, мог бы вноситься сюда как важный параметр: это уровень развития производительных сил. Потому что вы предлагаете только два параметра, это виды собственности и, соответственно, идеологическую, так сказать, парадигму общества. Мне кажется, уровень развития производительных сил, вроде бы, как бы не совсем про это, но важен. И он тоже может что-то определять. Ну, это пока как тезис. Я не хочу его разворачивать, но…

Теперь дальше. Здесь предлагается два деления по собственности: частная собственность и общественная собственность. Вот, в частности, если представлять в виде графика, то у меня возникла идея, что, наверное, стоило бы сюда внести ещё такую категорию, или такую точку, как коллективная собственность. Это не совсем ещё и общественная, но это коллективная. И я бы, может быть, вот например, коллективную собственность, я бы вот сюда на ноль бы, там, где ноль бы её обозначил. И это, может быть, либо некая точка, почему она нуле, потому, что мы представляем себе общество, в котором есть некий баланс, так сказать, частной собственности, там коллективной собственности, вот здесь вот общественной собственности, или, может быть, государственной собственности, общенародной собственности. Здесь только частная, а здесь вот есть некий баланс, это значит, общество, в котором присутствует, например, или уравновешены, так сказать, коллективная собственность и частная. Ну, понятно, наверное, да? Вот, такая категория.

Теперь. Общество в целом характеризуют не два параметра, а параметров больше существует. И тоже, можно было бы думать: это тогда трёхмерная какая-то получается схема, или в виде таблицы. Общество характеризуется его духовной или идеологической парадигмой, уровнем развития производительных сил, как материальной, или отношением к собственности. Есть ещё его социальные характеристики, то есть, социальный строй. Это может быть, если мы берём, например, старое общество, древнее, вот например, Египет. Там нельзя говорить ни о частной собственности, ни об общественной собственности. Да, владельцем вроде бы всего был фараон. Все были подданные, они все были его рабами. И. соответственно, всё, что было в государстве, таком, как Египет, это всё принадлежало фараону. Если мы берём, например, сотериологическое общество. Допустим, мы берём Российскую империю, или мы берём Византию. Говорить, что это господство частной собственности, тоже не совсем верно. Был монарх, была, так сказать, монархия. Он жаловал. Монарх, вроде бы, в каком-то смысле, был хозяином земли. Он жаловал земли, он их отбирал, он давал их за службу. И это не совсем частная собственность. Эта частная собственность могла изыматься в той же Византии, например, в пользу казны, а потом перераспределяться монархом. Это некий другой тип собственности, и его каким-то образом тоже надо отражать.

По поводу некого исторически существовавшего идеала. За точку отсчёта в качестве такого исторического идеала вы берёте первую иерусалимскую общину. И у вас там на эту тему есть статья развёрнутая. Мне кажется, что вот более эталонное, что ли,  это скорее  монастырь, это христианский монастырь. Первая община, она всё-таки жила на подаяние. Она в этом смысле не самодостаточная, и это не есть идеал. Монастырь это есть трудовое братство, и при этом религиозное братство, основные цели которого сотериологические. Они коллективно трудятся, и они создают. У них общественная собственность, никому ничего не принадлежит. Более того, монастырь ещё, ну, если брать, как это было в Росси, мог нести и большую достаточно социальную нагрузку: заботиться во время голода о крестьянах,  которые как-то относились к монастырю, раздавать хлеб, кормить кого-то, кто не являлся насельником этого монастыря.

И, наверное, последнее, самое для меня здесь интересное. По поводу урагана истории. Я вот с этим вашим утверждением категорически не согласен. Я считаю и вижу, что этот ураган истории есть. Маркс видел его в объективных законах развития. Это для него был, так сказать, тот самый ураган истории, который обеспечивал обязательный прогресс, поступательное некое развитие общества. И, поскольку это поступательное развитие, это был закон социальный, который двигал общество. Рано или поздно, мытьём или катанием, мы должны были прийти в некую историческую точку, так сказать, историческое благо. Для христианина ураган истории есть, он существует тоже, и он имеет своё название, это называется Божий промысел. Это Господь, это промысел, который может всякое зло обратить к добру, в том числе и различные социальные коллизии, несправедливости, исторические фазы, так или иначе, всё-таки неуклонно двигает в сторону, ну, некоего, как бы, прогресса, понимаемого с христианской точки зрения. В определённом смысле, если рассматривать всё-таки историю, при определённом угле зрения, мы можем увидеть вот этот вот прогресс. Ну, например, если брать не совсем современное западное общество, потому что это некий фазовый переход здесь есть, когда началось всё это, то, что мы наблюдаем сейчас, это ювенальная юстиция, это ЛГБТ и прочее, и прочее, а брать ту же Америку, где-нибудь там 30-х — 40-х годов, очень, так сказать, пуританскую. С какими-то своими идеалами, вполне себе гуманистическими, и даже христианскими. Существует некий прогресс, так или иначе определяющийся прежде всего, как мы понимаем, христианской идеей, христианской парадигмой, которая была внесена в мир. Сначала исчезло рабство. Рабство исчезло, потому что христианская идея завладела, так или иначе, народами, и было воспринято народами то, что люди всё-таки равны, они все дети Божии, и негоже, когда один владеет другим. И, так или иначе, оно постепенно отмерло. Это была некая всё-таки именно гуманистическая социальная не революция, а эволюция, под влиянием распространившегося христианства на общество. Далее, так или иначе, эти идеи всё-таки работали в обществе, и, несмотря на некие откаты в виде, может быть, закрепощения крестьян в Европе и в России. Это всё равно всегда опознавалось и воспринималось как некое несправедливое устройство, и приводило к социальному раскрепощению, к увеличению личных свобод. Понятие личной свободы, которое, абсолютизируясь на Западе, и, как бы, теряя по пути идею Бога, оно приводит вот к тому либертарианству такому вот уже абсолютному, которое мы сейчас наблюдаем. Но это некий перехлёст, а целом движение и динамика — они же определялись именно христианской идеей, которая лежит в фундаменте европейской культуры. Идея свободы — это чисто христианская идея. Идея равенства — это чисто христианская идея, которая до этого не была присуща обществам дохристианским. Развитие производительных сил воспринималось как тоже благое, как некое развитие, которое должно было избавить человечество от голода и холода, освободить его для творческой и созидательной деятельности. И предполагалось на каком-то этапе, даже, например,  в советском обществе, и в современном ему западном, если сколько-то десятилетий назад отмотать, этот идеал представлялся во многом одинаковым и там, и здесь. Это было общество, в котором роботы, так скажем, при максимальном развитии производительных сил производили всё, что нужно человеку для обеспечения его материальных потребностей, а человек занимался чем-то уже совершенно другим, собственно человеческим. Вот, пожалуй, основные такие отклики, основные замечания, которые, как мне кажется, здесь можно было бы учесть. Хотя в целом, хочу сказать, идея эта мне очень нравится, и она, конечно, правильная. Нужна новая классификация и новая классификация на других основаниях. Пока такой классификации никто не предлагал, и это, по-моему, очень серьёзная, очень важная заявка на будущее. И ещё мне хотелось уточнить, где Достоевский говорил о Церкви, которая должна объединить людей. Может быть, вы ссылку дадите?

(Лектор): Я буду отвечать очень кратко. Насчёт формы представления. Ну, это первый опыт. Может быть, можно найти более красивую, более адекватную форму представления, это надо искать, я с этим согласен.

Уровень развития производительных сил, что его надо как-то учесть. Да, но совершенно непонятно, как уровень производительных сил влияет на общество. Если мы марксистскую схему – что это он, так сказать, буквально влияет на общество и определяет – отвергаем, то какова роль производительных сил? Может быть, какая-то зависимость есть. Но вот как это сформулировать, – это дело будущих христианских социологов, они думать должны.

Насчёт коллективной собственности. Ну я, собственно, всегда коллективную собственность рассматривал как разновидность общественной.

Насчёт того, что лучше в качестве идеала говорить о монастыре – может быть, да, может быть и так. С этим я не буду спорить.

А вот насчёт урагана истории поспорю. Я не вижу, именно вот этого специфически христианского прогресса, я вижу всё-таки прогресс в отрицательную сторону. Если мы не смотрим  на ситуацию через розовые очки, то вот он современный прогресс – вектор вниз (СО-ОМ). И недаром последняя работа Геннадия Михайловича Шиманова, которого я очень уважаю, называлась «Причина гибели христианской цивилизации». Вот в том-то и дело, что христианская цивилизация погибла, от неё остались одни постхристианские воспоминания. Поэтому говорить о христианском прогрессе, в общем, довольно проблематично.




Один комментарий для “Лекция 8: О христианском осмыслении общественных формаций

  1. Николай Владимирович, спасибо, за лекцию. Осмелюсь оставить небольшой комментарий. Таблица или график должны быть симметричны относительно оси или точки, отображая направление движения от Христа или ко Христу. Так же иметь четкие границы определяющие принадлежность общественных формаций этому миру в котором наиболее близкая к ЦЛ формация меньше наименьшей в Царстве Божием. А наиболее близкая к царству тьмы формация по форме должна копировать Царство Божие (подменяя его).

Комментарии закрыты.