Русские экономисты. Василий Кокорев – купеческий гений Империи

Rep. Bob Goodlatte’s 43-Day Assault On The Patent Troll

Русские экономисты. Василий Кокорев – купеческий гений Империи

Один из создателей нефтяного могущества России, помор Василий Александрович Кокорев, внес огромный вклад в развитие российской экономики

Русская земля всегда была богата не только своей природой и ресурсами, но и талантливыми людьми. Нам ещё со школьной скамьи приводят в пример наших великих правителей и полководцев, известных на весь мир писателей и учёных. Но что же по части экономики, часто ли слышим мы о достижениях нашего народного хозяйства, а тем более о тех, кто осуществлял эти достижения? Увы, пока экономический блок в правительстве, масс-медиа и, главное, кафедры в вузах заполнены либералами и просто поклонниками всего западного, широкая общественность вряд ли услышит о русских предпринимателях. Особенно, если речь идёт о предпринимателях-патриотах. Герой нашего сегодняшнего повествования – как раз такой человек. И, несмотря на известные противоречия в истории российского предпринимательства, рассказать о нём точно стоит.

Итак, в 1817 году, в Солигаличе Костромской губернии (по другой версии в Вологде), родился Василий Александрович Кокорев. Родители его были старообрядцами поморского толка, большинство родственников занимались коммерцией. Школу Василий не посещал, грамоту и арифметику изучал у местных семинаристов и не систематически. Зато уже с десяти лет помогал отцу в его винной лавке. Парень рано осиротел, но его взяли на попечение его дядья. Со временем, оценив его деловые качества, он стал управлять их солеваренным заводом в Солигаличе, к слову, одним из древнейших центров солеварения Московской Руси, созданном по повелению князя Ивана Калиты.

Но в 1839 г. Министр финансов граф Канкрин вводит серебряный рубль, в стране происходит дефляция, и множество предприятий закрывается, в том числе и дело Кокоревых. Именно поэтому в будущем Василий Александрович будет считать это событие первейшим экономическим провалом, ведь он видел своими глазами семейную драму – один из его родственников покончил с собой прямо под окнами собственного дома, да и ему самому пришлось начинать всё заново.

В результате разорения, в начале 40-х гг. Кокорев приезжает в Петербург в поисках работы. Местная старообрядческая община помогает ему найти место приказчика винокурни в Оренбуржской губернии. Он быстро проявил себя и с 1842 г. стал поверенным у винного откупщика уже в Казани. Вообще, система откупов тогда работала примерно как современные госзакупки. Поле для коррупции было нешуточным. Изучив досконально это дело, Кокорев подал докладную записку в министерство финансов о возможности многократно повысить доход казны и побороться с нарушениями. Чтобы убедить Петербург принять его идеи, он предложил дать ему в откуп самый неисправный участок. Его прошение было удовлетворено и ему дали орловский откуп, который давал убытки по 300 тысяч рублей в год.

За два с лишним года он не только смог покрыть убытки, но и стал давать доход казне, и даже вывел этот участок в лидеры. А достиг он этого так: сократил издержки производства водки, уволил некомпетентных работников, особенно жёстко обходился с ворующими, а также предложил продавать водку на разлив. Успех был оценён, и ему дали в управление ещё 23 проблемных откупа, а на основе предложенных Кокоревым методов было издано «Положение об акцизно-откупном комиссионерстве». Хотя и другие купцы сделали свои первые капиталы на откупной системе, Василия Кокорева по праву прозвали «Откупщицкий царь».

К началу 1860-х состояние купца превысило 8 миллионов рублей, а в управлении находились суммы многократно большие. Но вскоре ветры подули в другую сторону. Во-первых, от откупов стали постепенно отказываться. Сам Кокорев приветствовал это решение, поскольку и в его редакции откупная система была не так выгодна для государства, как централизованные сборы. Правда, позже он пришёл к выводу, что эту реформу реализовали неверно, о чём будет писать в своих статьях, которые примерно с этой пореформенной эпохи стали часто появляться в столичных газетах и журналах.

Во-вторых, Кокорев активно выступал за отмену крепостного права, чем снискал репутацию едва ли не революционера. Хотя его мотивы были совершенно другими – для него было очевидно, что народный труд скован пережитками крепостнической системы, притом, что нарождающейся промышленности недостаёт рабочих рук. В общем, ему удалось изрядно разозлить тогдашнюю бюрократию. Невзирая на прошлые заслуги, начали Кокорева на высшем уровне оттеснять от откупного бизнеса, забирая участки один за другим.

Однако и у самого Кокорева уже появились новые идеи. Практически одновременно он увлекается такими сферами, как пароходство, строительство железных дорог, банковское дело, страхование, и даже добыча нефти.

Знаение железнодорожного транспорта для России Кокорев ставил очень высоко. И даже выдвигал смелые проекты его развития. В своей книге «Экономические провалы» он раскритиковал идею построения магистрали Петербург – Москва. Купец считал первоочередной задачей строительство дорогу от Москвы к Чёрному морю, что, на его взгляд, способствовало бы экономическому росту, а, главное, предотвратило бы трагедию Крымской войны. Англичане и французы, скорее всего, просто бы не решились на высадку десанта у Севастополя, но даже если бы всё равно развязали эту войну, на них бы обрушилась вся мощь русской армии, быстро доставленная к морскому берегу. Впрочем, сложно сказать, насколько реалистичен был его проект в те годы.

Крымскую войну Кокорев вообще принял очень близко к сердцу. За свой счёт он снарядил обоз 100 телег с едой, одеждой и медикаментами для осаждённого Севастополя – обратно они ушли с ранеными воинами. Позже в феврале 1856 г. он устроил пышные торжества в честь героев. В те дни можно было наблюдать невероятное – двое самых богатых людей Империи, Кокорев и Мамонтов, поднесли солдатам и матросам огромный каравай: «Други и братья, – сказал им Кокорев, едва сдерживая слезы, – благодарим вас за ваши труды и подвиги, за пролитую кровь для нас, в защиту родной земли. Примите наше сердечное спасибо и наш земной поклон». Сложно ожидать чего-то подобного от современного постсоветского нувориша.

Что же до железнодорожного дела, то после войны строительство дорог активизировалось. Однако не русских купцов и инженеров привлекли к созданию Главного общества российских железных дорог, а, по выражению Кокорева, французских булочников и проходимцев времён Наполеона Третьего. В результате вместо строительства дороги к Крыму, на Урал или в Сибирь, в первую очередь выстроили трассу до Варшавы, выгодную разве что для увеличения импорта из Европы. Она оказалась убыточной, но вместо банкротства французской фирмы в долги попала Россия, так как облигации, выпущенные на европейские рынки под данное строительство, резко упали в цене.

Другая ошибка заключалась в том, что активное строительство железных дорог у нас началось прежде создания своего производства рельс, крепежа, вагонов и паровозов в нужных объёмах.

Правительство, увы, не защитило в достаточной мере тех купцов, которые всё же решили этим заняться, хотя Кокорев ссылался на опыт Германии, проявившей здесь в свое время должный протекционизм. В конце 1860-х группу из 92 русских купцов во главе с Кокоревым оттеснили от тендера на приобретение старейшей в России Николаевской железной дороги и отдали её всё тому же убыточному Главному обществу. Но Василий Александрович не сдался: с помощью своих капиталов и связей он построил Волго-Донскую железную дорогу, основал Товарищество Московско-Курской железной дороги и Общество Уральской железной дороги. Дороги были прибыльны, вокруг них росли промышленность, торговля и сельское хозяйство.

Ну а, пожалуй, главным достижением предпринимательской деятельности Кокорева стало создание по сути современной нефтяной промышленности. О потенциале бакинских скважин он узнал благодаря своим дипломатическим навыкам. Ещё занимаясь винными откупами, Кокорев познакомился с кавказским наместником князем Михаилом Воронцовым. Тогда подходила к концу многолетняя Кавказская война, и замирить горцев Кокорев предложил… самоваром. Любое селение с доступным чаем становилось площадкой для переговоров. Воронцов заказал у него пробную партию в 150 самоваров, и дело пошло так, что в следующий раз на Кавказ отправилось уже 350 мирных тульских изделий. Так Кокорев сложил себе добрую репутацию среди сановников Кавказа и Закавказья. Это позволило ему устроить бартерную торговлю с Персией (железо в обмен на хлопок), но, главное, он выяснил, что вблизи Баку, кустарным путём, практически вёдрами, из земли добывают горючую жидкость.

Василий Александрович, как мы уже знаем, не имел учёных степеней, но купеческая прозорливость убедила его привлечь к вопросу самых известных химиков. Кокорев обратился к самому Дмитрию Менделееву с просьбой приехать и проинспектировать производство, а если надо, то и вовсе закрыть. Напротив, Менделеев нашёл его очень перспективным, но предложил целый ряд инноваций: круглосуточный режим добычи, проведение трубопровода прямо до нефтеналивной пристани, строительство специальных транспортных судов и изготовление керамических цистерн для сухопутной транспортировки. И сегодня эти технологии, сильно модернизированные, по-прежнему обеспечивают наполнение российского бюджета. Но тогда основным продуктом являлась не сырая нефть, а керосин. Кстати, название это прижилось в России благодаря отсутствию ввозных пошлин на американский керосин. Московский же химик Эйхер предлагал назвать этот продукт Кокорева-Менделеева «фотонафтиль».

Так или иначе, а Кокорев на время стал нефтяным монополистом, сделав это ещё раньше Джона Рокфеллера. Маленький завод купца превратился в огромный трест «Бакинское нефтяное общество». Транспортировку сырья обеспечивало кокоревское же пароходство «Кавказ и Меркурий». Интересно, что служащие Кокорева долго не желали грузить нефть в трюмы, опасаясь пожаров. По легенде, Василий Александрович лично на их глазах затушил лучину в огромном чане с нефтью – она не загорелась. Керосин осветил города и сотни тысяч мещанских и крестьянских домов более мощным светом, страна преобразилась, кокоревская нефть использовалась и в судовых двигателях. Бурный рост добычи сильно удешевил нефть, но Кокорев всё равно богател, а страна развивалась. На свои заводы предприниматель-патриот по возможности привлекал управленцев и инженеров из числа рабочих, а не иностранцев, способствовал повышению их квалификации.

Серьёзную угрозу видел Кокорев в прекращении «либеральным блоком правительства» кредитования промышленности и сельского хозяйства и в активном проникновении на наш рынок иностранных ростовщиков, берущих непосильные проценты. Пройдя все препоны министерства финансов, он добился вначале учреждения Московского купеческого банка, а затем, в партнёрстве с другими влиятельными предпринимателями, он открыл в 1870 г. Волжско-Камский коммерческий банк – самый крупный по объёмам капитала. Иностранцев в этот банк не допускали. Депозитные и кредитные операции осуществлялись только в интересах русских предпринимателей и обычных людей. Также ему удалось практически вытеснить с рынка немцев в сфере страхования грузов и исполнения контрактов (до него этой сферой отечественные предприниматели не интересовались).

Энергия уже немолодого предпринимателя по-прежнему бурлила. Кокорев выступал новатором во всё новых отраслях. Так, в 1870-х он создал телеграфную сеть, став своего рода первым российским «медиа-магнатом». Построил в Москве уникальный торгово-гостиничный комплекс «Кокоревское подворье», предвосхитив появление гранд-отелей в начале ХХ века: сюда могли приехать купцы со всей страны, с товаром или без, разместить свою продукцию на обширных складах, вести переговоры в комфортабельных кабинетах. В 1880-х подворье удивило своих посетителей появлением электрического освещения. К сожалению, сегодня на его месте находятся развалины недостроенного бизнес-центра – видимо, современный предприниматель оказался куда менее мудр и успешен своего именитого предшественника.

Основал он и первую в Россию публичную картинную галерею, в которой экспонировались полотна Айвазовского, Брюллова, Кипренского и других известных художников. К сожалению, в 1870 году дела Кокорева временно пришли в убыток, пришлось в первую очередь избавиться от «непрофильных активов». Однако это дело всё же не погибло, ведь большинство работ для своей галереи приобрёл Третьяков. Можно сказать, что и первый «дом творчества юных» тоже основал Кокорев – близ Вышнего Волочка он открыл приют, который впоследствии назвали «Академической дачей». Здесь могли проводить лето и творить студенты Императорской Академии художеств (за что Кокореву было присвоено звание почётного члена Академии, хотя он ни разу в жизни не брался за кисти). Изменил он и облик Москвы: по его инициативе в Первопрестольной пустили первую конку и построили сквер.

Свои идеи и взгляды Кокорев никогда не смущался высказывать открыто и широко: в 1850-60-х его статьи регулярно выходили в «Русском Вестнике», а в 1880-е – в «Русском Архиве». Впоследствии он объединил эти статьи и свои воспоминания с 1837 г. в одну книгу «Экономические провалы». Живым, деловитым, подчас ироничным языком он дал характеристику деятельности экономического блока правительства за 50 лет своей активной предпринимательской деятельности. Эту книгу интересно было бы прочесть всякому, кто хочет заняться как коммерческой, так и государственной деятельностью. Любопытно, что в последнем, пятнадцатом провале, Кокорев обратился к своим коллегам по цеху с упрёком об их стремлении переходить в дворяне и чиновники и осуществлять благие дела за ордена и пожалования. Этот порок он очень точно назвал «чинобесием». При всём этом Кокорев вовсе не был противником монархического строя, напротив — он был убеждённым сторонником самодержавия.

Василий Кокорев был известен в купеческой среде не только своими грандиозными коммерческими замыслами, за которые крупнейший российский издатель той эпохи Иван Сытин прозвал его «американец с русской душой», но и своей меценатской щедростью и искренней любовью к Отечеству. На его пожертвования строились церкви, госпитали и школы. В годы голода Василий Александрович взял на себя решающую роль во всероссийском благотворительном комитете, сам внёс значительную сумму и активно вёл переговоры с другими богатыми купцами о пожертвованиях. Перед Русско-Турецкой войной в 1876 г. на его пожертвование был снаряжён экспедиционный корпус. Он поразил публику обеих столиц своим грандиозным участием в военном займе – Кокорев оплатил 8 из 45 искомых миллионов. Надо отметить, что знаменитый меценат ещё за десять лет до этой кампании знал о её возможности через свои связи на высшем уровне и поддерживал идеи защиты славян на Балканах ещё с 1860-х годов.

Историк Михаил Погодин так отзывался о Кокореве и о купечестве в целом: «…наши купцы не охотники до истории: они не считают своих пожертвований и лишают народную летопись прекрасных страниц. Если бы счесть все их пожертвования за только нынешнее столетие, то они составили бы такую цифру, которой должна бы поклониться Европа».

Действительно, по сравнению с нынешними российскими олигархами, Василий Кокорев вёл довольно сдержанный образ жизни. Его жена и шестеро детей никогда не бедствовали, но и не жили в роскоши. Самой дорогой его вещью, пожалуй, был золотой лапоть, который он однажды встретил на каком-то аукционе. Своим друзьям он говорил, что этот лапоть – он сам, был простым мужиком, да озолотился.

Когда Василий Кокорев умер от сердечного приступа в 1889 г., из его петербургского особняка поморы в старорусском одеянии вынесли простой дубовый гроб, выдолбленный из цельного ствола. На Малоохтинском кладбище в тот день, 23 апреля, собралось немало родственников, партнёров и просто благодарных ему людей. Некоторые держали в руках плакаты с библейскими изречениями: «Видел ли ты человека проворного в своем деле? Он будет стоять перед царями… (Прит. 22,29)» и «…Как хорошо слово во время! (Прит. 15,23)». Вместо завещания читали выдержки из его книги. И спустя столетие слова этого незаурядного человека как никогда актуальны для России: «Пора государственной мысли перестать блуждать вне своей земли, пора прекратить поиски экономических основ за пределами Отечества, засорять насильными пересадками на родную почву; пора, давно пора возвратиться домой и познать в своих людях свою силу».




0 комментариев для “Русские экономисты. Василий Кокорев – купеческий гений Империи