Переяславская рада и самостийное мифотворчество

Posted 11.03.2014 by Назаров Олег Геннадьевич

Rep. Bob Goodlatte’s 43-Day Assault On The Patent Troll

Переяславская рада и самостийное мифотворчество

К 360-летию воссоединения Руси

360 лет назад, 18 января 1654 года состоялась Переяславская рада. Это важнейшее историческое событие прозападные силы на Украине и в России стремятся предать забвению либо опорочить. А всё потому, что на постсоветском пространстве внешние агенты влияния проводят политику, направленную против реинтеграционных процессов. Символы былого единства для них точно кость в горле.

Что отличает Украину от Малороссии.

«Мы долго молча отступали // Досадно было, боя ждали». И вот бой, а точнее долгое и тяжёлое сражение за Украину (Малороссию) началось. Оно разворачивается на разных участках фронта. Один из самых горячих – исторический. Сегодня он пролегает там, где произошла Переяславская рада. Перед тем как разбирать нагромождённые вокруг неё мифы, отметим негодование Запада и «свидомитов» тем, что Россия и русские вновь протянули руку братскому народу.

Негодуют и историки «самостийного окраса», задача которых – выбросить из нашей общей истории все те страницы, где русские и малороссы (украинцы) вместе отстраивали и защищали свою Родину. После распада СССР такие историки к радости американского политолога польского происхождения Збигнева Бжезинского принялись вколачивать клинья между Россией и Украиной. Занимаясь этим неблаговидным делом, они ничем не брезгуют. По верному замечанию историка Юрия Викторова, «основная проблема развития украинской историографии новейшего времени заключается в том, что тем историкам, которые в силу различных причин отрицают исторический выбор народа Малой Руси в 1654 году, приходится игнорировать основной массив исторических свидетельств о событиях середины XVII века, подменять их сфабрикованными доказательствами. Опыт развития украинской историографии в течение последних двухсот лет показал, что данный путь всё более выводит её из области науки в область чистой мифологии».

Многие мифы рождены давно и заграницей, и между собой не всегда согласуются. Манипуляторы, как мясо на шампур, насаживают их на тезис «Украина – не Россия». В этой связи возникает вопрос о происхождении терминов «Украина» и «украинцы». В русском языке «Украина» ещё в ХVIII столетии означала «окраину» — пограничную территорию без всякого этнического оттенка. В 1875 году профессор Киевского университета Сильвестр Гогоцкий писал в «Русском вестнике», что невозможно «придать украйне, этому обыкновенному названию местности, территориальной окраине, такое значение, которого она никогда не имела, не имеет и иметь не может… Украйна – это название вовсе не одновременное с происхождением первичных частей Древней Руси, а гораздо позднейшее, и притом название, как мы сказали, только полосы территории на юг от Киева или даже от Роси».

Однако в ХIХ веке в Малороссии возникли и иные умонастроения. Красующийся на 50-гривенной банкноте Михаил Грушевский отрицал единство (этническое, культурное, политическое и т. д.) Великой и Малой Руси, велико- и малороссов. Но, применяя термины «Украина» и «украинцы» даже к событиям глубокой древности, внятного объяснения их происхождения «отец украинской истории» не дал.

Ответ на этот каверзный для историков «самостийного окраса» вопрос есть в фундаментальном исследовании «Происхождение украинского сепаратизма» русского эмигрантского историка Николая Ульянова. Вот его заключение, до сих пор никем не опровергнутое:

«Поляки, в самом деле, могут считаться отцами украинской доктрины… Так, самое употребление слов «Украина» и «украинцы» впервые в литературе стало насаждаться ими. Оно встречается у графа Яна Потоцкого. Другой поляк, гр. Фаддей Чацкий, тогда же вступает на путь расового толкования термина «украинец». Если старинные польские анналисты, вроде Самуила Грондского, ещё в ХVII веке выводили этот термин из географического положения Малой Руси, расположенной на краю польских владений, то Чацкий производил его от какой-то никому кроме него не известной орды «укров», вышедшей якобы из-за Волги в VII веке.

Поляков не устраивала ни «Малороссия», ни «Малая Русь». Примириться с ними они могли бы в том случае, если бы слово «Русь» не распространялось на «москалей». Внедрение «Украины» началось ещё при Александре I, когда, ополячив Киев, покрывши весь правобережный юго-запад России густой сетью своих поветовых школ, основав польский университет в Вильно и прибрав к рукам открывшийся в 1804 году Харьковский университет, поляки почувствовали себя хозяевами умственной жизни малороссийского края…

Польская заинтересованность в украинском сепаратизме лучше всего изложена историком Валерианом Калинкой, понявшим бессмысленность мечтаний о возвращении юга России под польское владычество. Край этот потерян для Польши, но надо сделать так, чтобы он был потерян и для России. Для этого нет лучшего средства, чем поселение розни между южной и северной Русью и пропаганда идеи их национальной обособленности».

Примечательно, что в переписке Богдана Хмельницкого и подписанных им документах терминов «Украина» и «украинцы» нет. Лишь два века спустя благодаря стечению обстоятельств их станут использовать в целях внесения «розни между южной и северной Русью». Историк Андрей Марчуков подчёркивает:

«Основное отличие «Малороссии» от «Украины» – это отношение к русскости, а значит, и ко всему прочему: историческому пути, настоящему, будущему. Внешне мало-русская и украинская идентичности похожи. Обе признают наличие местной этнической общности – народа. Обе в основе имеют местный патриотизм. Обе признают специфику собственной истории, языка, культуры.

Но для украинского проекта всё это – способы постулировать их не-русскость. В малорусском же они не противоречат идее общности судеб всех частей исторической Руси. Местная общность – да, но как часть большой. Местный патриотизм – да, но не антагонист патриотизму по отношению ко всему Русскому миру и России, которые понимаются как свои, а не чужие. Специфика истории – да, но акцентирование внимания не на том, что отличает и разъединяет Малороссию и Россию, а на том, что является для них общим. И том, что на самом деле послужило причиной появления этой специфики (пребывание в составе католической Польши, а затем и деятельность украинского движения с его отрицанием принадлежности к Русскому миру). Специфика языка, любовь к нему – да, но при одновременном признании русского языка не чужим, а таким же своим, как и малорусский.

Это кардинальное отличие предполагает других героев, другое видение прошлого, другие поводы для скорби и гордости, другое отношение к России и прочим частям Русского мира».

Миф о том, как Россия не помогла Хмельницкому.

От историков «самостийного окраса», вроде Владимира Сергийчука, можно услышать лукавый вопрос: «Почему на протяжении с июня 1648 года до Земского Собора в октябре 1653 года московский царь не отозвался на просьбы Хмельницкого помочь единоверному православному народу против католической Польши?»

Здесь умышленно смазана разница между оказанием помощи и принятием Малороссии в подданство. Помощь оружием и боеприпасами Россия стала оказывать восставшим казакам очень скоро. А вот с принятием Войска Запорожского и Малороссии в подданство царь не спешил. На то имелись серьёзные причины. В середине ХVII столетия Россия ещё не пришла в себя после Смуты и Смоленской войны. Именно в июне 1648 года, когда Богдан Хмельницкий впервые обратился к царю, Москва пережила Соляной бунт, который отозвался в разных уголках России серией городских восстаний. К войне с Речью Посполитой страна была не готова. Да и отношения с Запорожской Сечью издавна складывались непросто. Прежде единоверие не мешало запорожцам воевать против России на стороне поляков.

Получив первые вести о том, что казаки подняли восстание, 19-летний царь Алексей Михайлович и его правительствоне сразу разобрались в сути происходящего в Малороссии. «Помочь» им в этом взялись поляки, славшие в Москву тщательно отфильтрованную информацию. Учтём, что годом ранее Россия и Речь Посполитая заключили оборонительное соглашение против Крымского ханства. Памятуя об этом, поляки напиралина участие крымских татар в выступлении казаков (заранее проведённые переговоры с ханом Ислам-Гиреем обеспечили Хмельницкому спокойный тыл и помощь 5-тысячной орды перекопского мурзы Тугай-бея).

В течение весны 1648 года тон посланий становился всё тревожнее. Наконец, поляки прямо призывали Россию принять участие в отражении вторжения татарской орды. Пойдя навстречу пожеланиям «союзника», русские начали стягивать войска к Путивлю.

Польские пропагандисты утаили от Москвы то, что на этот раз главную их тревогу вызывали не татары, а восставшие казаки. Ситуация для поляков ухудшилась в мае 1648 года после смерти короля Владислава IV. Брацлавский воевода Адам Кисель в письме возглавлявшему Речь Посполитую в «межкоролевье» гнезненскому архиепископу Лубенскому не скрывал опасений, что теперь Москва может поддержать казаков: «Кто может ручаться за них? Одна кровь, одна религия. Спаси господь, чтобы они не замыслили что-нибудь против нашей отчизны…»

Кисель словно в воду смотрел. Богдан Хмельницкий, разгромив 5 мая поляков у реки Жёлтые Воды, а 17 мая — в битве у Корсуни, уже 8 июня обратился к Алексею Михайловичу с письмом, в котором высказался прямо: «Зычили быхмо собе самодержця господаря такого в свой земли, яко ваша царская велможность, православный хрестиянский цар».

В тот момент принять Войско Запорожское в своё подданство царь не решился. Но как говаривал один непопулярный политик, «процесс пошёл». В январе 1649 года в пограничных городах товары из Малороссии освободили от госпошлины. В Малороссию потянулись добровольцы, желавшие сражаться с польскими оккупантами.

Миф о независимом государстве

Согласно другому мифу, настойчиво внедряемому историками и пропагандистами «самостийного окраса», до Переяславской рады, в 1648-1654 гг. Малороссия (Украина) уже была сильным независимым государством». Тем самым начало казацкого восстания на окраинах Речи Посполитой приравнивается к созданию большого и независимого государства. В качестве важнейшего аргумента ссылаются на Зборовский мирный договор.

5 августа 1649 года в битве близ Зборова поляками командовал сам король Ян Казимир. Но это им не помогло: запорожцы умелым манёвром расчленили польскую армию на три части и стали её уничтожать. К концу первого дня сражения поляки потеряли 57 пушек, 11 тысяч убитыми и 18 тысяч пленными. Лишь измена подкупленного королём крымского хана спасла их от полного разгрома. Накануне второго дня сражения хан, угрожая повернуть оружие против казаков, потребовал от гетмана прекратить сражение и заключить мир с Речью Посполитой.

Зборовский мирный договор был подписан 8 августа. Киевское, Черниговское и Брацлавское воеводства перешли под правление Хмельницкого. Там запрещалось размещение польских войск, а воеводами могли быть только православные. Реестр войск гетмана был определён в 40 тысяч казаков. Киевский митрополит получил право заседать в польском Сейме. Вместе с тем договор разрешил польской шляхте вернуться в свои владения в Малороссии и требовать от крестьян выполнения прежних повинностей.

Таким образом, получив право на своеобразную казацкую автономию, Хмельницкий вернул Малороссию в подданство Речи Посполитой. Дореволюционный историк Николай Костомаров, всем сердцем любивший Малороссию и посвятивший ей несколько книг, оценивая Зборовский мир, не скрывал разочарования: «Народ, который помогал Хмельницкому трудами и кровью, постыдно отдавался своим избранным главою в руки прежних врагов!» Зато в наше время это обстоятельство ничуть не смущает историков «самостийного окраса».

В действительности, в 1649 году возникло не суверенное государство, а лишь его первые, слабые ростки. Даже Грушевский признавал, в то время у украинского общества «мысли о последовательном проведении принципа автономии только лишь нарастали и определялись». Согласно выводу историков Николая Петрухинцева и Андрея Смирнова, на территории Малороссии «государственность вырастала из войсковой организации, повторявшей структуру основной военной и административной единицы, формировавшейся именно в это время, казацкого полка, во многом замыкалась на фигуре гетмана и была относительно простой. Параллельно существовали не вполне подчиняющиеся города, жившие по магдебургскому праву; полуавтономные владения украинского духовенства; шляхетское землевладение; остатки «коронного» землевладения (фактически государственные имения польского короля) – все они ранее политически были связаны с государственными структурами Речи Посполитой. Интеграция этих частей в единое целое ещё далеко не была завершена, «на стыках» были заметны явные противоречия».

Флегматично наблюдать за разрешением противоречий поляки не собирались. При первой же возможности они стали нарушать достигнутые договорённости. Началось на Сейме, который должен был утвердить условия мира. В Варшаву прибыл киевский митрополит Сильвестр Коссов, чтобы согласно договорённости занять своё место в Сенате. Но представители католического духовенства решительно этому воспротивились, объявив о намерении покинуть Варшаву, если православный епископ переступит порог Сената. В итоге Коссов вернулся домой ни с чем. Это событие поставило под сомнение и выполнение всех остальных условий Зборовского мира.

Последние иллюзии на счёт его жизнеспособности отпали после того, как польские шляхтичи появились в своих владениях в Малороссии. Паны, вновь почувствовав силу, начали мстить крестьянам, жестоко их наказывая. А те взялись за вилы и ножи. Одна из женщин прославилась тем, что убила польского полковника косой. При формальном мире по всей Малороссии лилась кровь.

Король потребовал от Хмельницкого усмирить крестьян. И тот, заметим, поначалу выполнял указание сюзерена, что явно противоречит утверждениям о якобы созданном казаками независимом государстве. Да, попавшие в реестр казаки своим положением были довольны. Но, завоевав некоторые привилегии, они остались в подданстве короля.

А народ Малороссии продолжил борьбу, поставив Хмельницкого перед дилеммой – остаться гетманом особого вида войска Речи Посполитой или возглавить национально-освободительное движение. Сделать свой поистине исторический выбор Богдану помогли поляки, возобновив военные действия. Летом 1651 года Хмельницкий был разбит превосходящими силами врага под Берестечком на Волыни. 18 сентября был заключён Белоцерковский мир. Он ограничил казацкий реестр 20 тысячами. Под властью Богдана Хмельницкого осталось только Киевское воеводство. Отказался гетман и от права внешних сношений.

В ситуации, когда положение Хмельницкого стало критическим, в Москве пришли к пониманию, что настала пора действовать открыто и энергично. Активность Кремля стимулировало и известие о том, что якобы гетман по причине безысходности своего положения готов признать над собой власть турецкого султана Мехмеда IV.

Кроме того, на возвращение шляхты в Малороссию ненавидевшие панскую неволю крестьяне ответили массовым бегством в пограничные районы России. Уходя, они сжигали свои хаты и всё то, что не могли унести с собой. Летом 1652 года южнее Воронежа в Острогожске царскими властями были размещены 1003 казака с семьями во главе с черниговским полковником Иваном Дзиковским. Так возник первый из слободских полков – Острогожский. В 1653 году переселенцев стали селить ближе к границе, где они основывали большие слободы. Из них потом выросли города Слободской Украины –Ахтырка, Харьков, Сумы, Изюм, Лебедин и др. Их основание сопровождалось строительством острогов с русскими гарнизонами и воеводами.

В ходе военной кампании 1653 года Российское государство продолжало оказывать Хмельницкому значительную поддержку. Гетман получил от царя денежную помощь и пушки. Прибыли к нему и донские казаки атаманов Сергеева и Медведева.

22 июня из Москвы к Хмельницкому выехал посол Фёдор Лодыженский. Он вёз долгожданную весть: царь решил принять Малороссию в своё подданство, включив её в состав Русского государства.

«Переяславский миф» о Переяславской раде

1 октября 1653 года в Москве открылся Земский собор. На нём были представлены разные сословия русского общества. Собор единодушно одобрил царское решение «гетмана Богдана Хмельницкого и всё войско запорожское, с городами их и с землями принять под свою государскую высокую руку». 23 октября было торжественно объявлено о предстоящей войне с Речью Посполитой.

К Хмельницкому направили большое посольство во главе с боярином Василием Бутурлиным. В его состав входили окольничий Иван Алферьев и думный дьяк Ларион Лопухин. Многочисленный эскорт посольства состоял под командой стрелецкого головы Артамона Матвеева (в недалёком будущем — видного деятеля Посольского и Малороссийского приказов). 20 декабря посольство Бутурлина двинулось из Путивля. Повсеместно их встречали хлебом-солью и салютами. 31 декабря послы прибыли в Переяслав, где их ждало «всенародное множество с жёнами и с детьми с великою радостью».

Переяслав как место проведения Рады был выбран не случайно. Он находился далеко от района военных действий и был хорошо укреплён, располагал артиллерией, запасами пороха. Будучи крупным торгово-ремесленным центром, Переяслав мог разместить прибывших на Раду людей. Участие в ней готовились принять казаки и казацкая старшина, крестьяне, ремесленники, купцы, представители православного духовенства и мелкой шляхты.

8 января 1654 года при большом стечении народа Богдан Хмельницкий сказал, что «уже шесть лет живём без государя в нашей земле в беспристанных бранях и кровопролитиях…что уже вельми нам всем докучило, и видим, что нельзя нам жити боле без царя». Всенародное одобрение стало ответом на речь гетмана. Затем все участники рады приняли присягу на верность царю.

«Всё произошло согласно воле украинского народа и с соблюдением максимально возможных в то время норм гласности и демократии, — подчёркивает крупный историк, академик НАН Украины Пётр Толочко. — Ничего подобного Украина раньше не знала. Вхождение её земель в состав Речи Посполитой было провозглашено универсалами короля Сигизмунда II Августа, что затем оформили как решение Люблинской унии 1569 г., на которой присутствовало всего несколько ополяченных украинских магнатов-послов польского Сейма. Мнением украинского народа польское королевское правительство не поинтересовалось даже формально… В состав Речи Посполитой Украина также входила на правах подданства, но на неизмеримо худших условиях».

На Переяславской раде и после неё всё было иначе.«В течение всего января-февраля в 17 малороссийских полках и во всех городах проходили церемонии присяги. Не везде всё сходило гладко. Однако отдельные инциденты не могли испортить общую картину. Линия Богдана на разрыв с Речью Посполитой и на подданство московскому государю получила всеобщую поддержку», — констатировал историк Игорь Андреев.

Опровергнуть факт принесения присяги русскому царю народом Малороссии ненавидящие Россию историки «самостийного окраса»не в состоянии. В отместку они выдвинули так называемый «Переяславский миф». Согласно ему и вопреки фактам присоединение Малороссии к России произошло насильственным путем и имело для народа Малороссии негативные последствия, обернувшись «порабощением» украинцев Россией. Мария Павлюх в «Зеркале недели. Украина» пошла дальше, заявив, что Переяславская рада определила«вектор интеграции, затолкавший нас в трехсотлетнее иго почище монгольского».

Опубликованное киевским еженедельником «открытие» соответствует представлениям завсегдатаев киевского «евромайдана». Побывавшие на нём журналистыобратили внимание на то, что обосновавшаяся там публика имеет смутное представление не только о том, чем грозит украинцам подписание Соглашения об ассоциации с ЕС. Не осведомлена она и о героической обороне Киева от монголов в декабре 1240 года. Правда, это соответствует евростандартам: почти никто из «цивилизованных европейцев» не слышал озащите«матери городов русских» от кочевников. Как здесь не вспомнить слова Александра Сергеевича Пушкина, что «Европа в отношении к России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна»…

Миф о «порабощении»

«Богдан Хмельницкий выполнил волю своего народа, и в этом его историческая миссия, — утверждает академик НАН Украины Толочко. — Не сделай он этого, трудно сказать, появилось бы хоть когда-нибудь на политической карте Европы украинское государство…»

В Первопрестольную Хмельницкий поехать не смог: предстояло опять воевать с поляками. В Москву он отправил войскового судью Самойло Богданова и переяславского полковника Павла Тетерю. В России их ждал радушный приём.

Вскоре был издан ряд актов, определивших положение Войска Запорожского и Малороссии в составе Русского государства. Важнейшими из них были так называемые «Мартовские статьи» (или «Статьи Богдана Хмельницкого») и дополнявшие их грамоты. Управление Малороссией отныне подчинялось верховной власти царя. Были признаны имевшийся в Малороссии военно-административный аппарат и принцип его выборности, подтверждены сословные права и привилегии казацкой старшины, шляхты, сохранено местное судоустройство.

Игорь Андреев пишет: «Особая забота старшины – имения-маетности, захваченные ими после изгнания поляков… Обещано было сохранить маетности за старшиной, причём Хмельницкий настаивал на том, чтобы после смерти владельца имения оставались в семье, а не отдавались сторонним казакам. Москва и здесь пошла навстречу, даровав по сути вотчинное право и отказавшись от одного из важных рычагов давления на служилого человека, какой имела при праве поместном».

В соответствии с другим ходатайством Богдана Хмельницкого казацкий реестр был установлен в 60 тысяч человек. Гетман получил право устанавливать дипломатические отношения со всеми государствами, кроме Речи Посполитой и Турции. В грамотах, данных городам Малороссии, были подтверждены их прежние права и привилегии, в частности городское самоуправление. Чиновники в малороссийских городах должны назначаться из числа местных жителей. Со своей стороны гетманская администрация обязывалась отправлять в государеву казну собираемые на своей территории налоги. Впрочем, данный пункт с молчаливого согласия Кремля выполняться не будет, что лишний раз доказывает то, сколь лживы ритуальные завывания «свидомитов» на тему «порабощения» и «эксплуатации» Россией Малороссии (Украины).

P.S. Мифы о Переяславской раде – малая часть той клеветы на Россию и русских, которую более 20 лет упорно распространяют многие украинские СМИ. В обстановке антироссийского психоза выросло целое поколение граждан Украины. Происходит это при мощной финансовой поддержке американских и европейских фондов, которые ведут себя на Украине как в колонии или подмандатной территории. Только слепые не видят, что Украина для Запада – объект, а не субъект мировой политики. В целях пресечения подрывной деятельности пятой колонны украинским властям стоит взять на вооружение опыт США по правовому регламентированию деятельности НКО на своей территории. Если они на это решатся, тогда мир увидит, как прозападная оппозиция станет отчаянно сопротивляться внедрению западных стандартов на Украине.

Источник

Постижение истории