КРИТИКА ПАДШЕГО РАЗУМА. Раздел II. Критика научного разума Глава 4 (4)
Продолжаем публикацию целостных фрагментов книги.
Две последние части четвёртой главы «Критики научного разума» посвящены трансформации понятия бесконечности в философии и науке Нового времени, которая привела к фундаментальной деконструкции не только христианской картины мира, но основных научных программ античности (атомистической, пифагорейско-платонической и перипатетической). Предыдущая часть — здесь.
КРИТИКА ПАДШЕГО РАЗУМА.
Раздел II. Критика научного разума
Глава 4 (4). Религиозно-философские основания идеи тварной
(актуальной и потенциальной, дурной) бесконечности.
4.5. «Истинная бесконечность» в философии Гегеля
Традицию трактовки понятия бесконечности, предложенную Николаем Кузанским, продолжает и развивает в своей философии Г.Ф.В.Гегель. Для ТФП (теоцентрическая парадигма) понимание «бесконечного» и «конечного» состоит в том, что, действительно, как пишет Гегель в «Науке логики», «между ними существует бездна, непроходимая пропасть…» [Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. В 3-х томах. Т.1. М.: «Мысль». С.235]. Но ход дальнейших рассуждений в ТФП иной, чем у Гегеля. Конечное не пребывает самостоятельно для себя (не есть для себя бытие). Только истинное бесконечное есть для себя бытие. В ТФП нет диалектики бесконечного и конечного как у Гегеля. Здесь истинно бесконечное положительно, а не определяется через отрицание конечного. Истинно бесконечное Божественное (премирное, трансцендентное) и конечное сотворенное (имманентное) несоизмеримы. Божественная трансцендентность есть, прежде всего, Божественная простота.
Дурная бесконечность прогресса и «истинная» гегелевская бесконечность (которое и есть понятие как соотношение с самим собой в переходе и в другом) есть феномен падшего разума. И первое понятие бесконечного (дурная или потенциальная бесконечность) и второе (гегелевская, конформная) определяется через конечное. Первое определение есть определение рассудка. Оно образуется путем абстрактного линейного движения от одного нечто к иному. Второе – спекулятивное, определяется через «снятие» (идеализацию) конечного. Оно образуется путем соединения конечного с самим собой – замыканием его в круг. Это круговое движение мышления – «замыкание» его на себя. Здесь конечное как бы исчезает, «снимается», преодолевается, оно входит в «состав» круга. На данном этапе размышления, очень важно подчеркнуть, что мысля «бесконечность», мышление находится «в движении», т.е. переходит от одного конечного к другому. Но форма этого движения различная: абстрактная прямая и круг.
В связи с понятием бесконечного остается, однако, не рассмотренным еще один вопрос. Аристотель, как мы видели, определяет бесконечное как то, вне чего всегда есть еще что-то. А может ли существовать нечто такое, вне чего больше ничего нет? Если да, то, как следует называть это? «…Там, где вне ничего нет, — говорит Аристотель, — это законченное и целое: ведь мы так именно и определяем целое: это то, у которого ничто не отсутствует, например, целое представляет собой человек или ящик… Целое и законченное или совершенное одно и то же или сродственны по природе: законченным не может быть ничто, не имеющее конца, конец же граница» [Аристотель . Собр. соч. в 4-х томах. Т.3, Москва, «Мысль», 1981, С.119].
Если бесконечное это материя, то целое — это материя оформления, и «конец», который дает оформление целому, завершает его, — это и есть сама форма. Греческая наука делает акцент именно на конце, границе, ибо тут — начало оформления, а вместе с ним и начало познания: неоформленное, беспредельное, как таковое непознаваемо. Поэтому и бесконечное, число или величина, не может быть бесконечным «в обе стороны»: ибо в этом случае о нем вообще ничего нельзя было бы знать. Хотя бы один «конец» должен быть налицо: для числа — нижняя граница, для величины — верхняя.
То законченное и целое, о котором говорит Аристотель, где вне которого больше ничего нет, и которое возможно только через границу, которая есть форма этого целого, - «нашёл» Гегель. Этой формой целого, абсолютной формой, которая полагает границу дурной бесконечности, является гегелевское понятие или гегелевское «истинно бесконечное». Истинно бесконечное Гегеля, это завершенное бесконечное, которое включает в себя ВСЁ, вне которого ничего нет. Это завершенное единство природного и интеллектуального универсумов. Это ВCЕобщее как таковое, это завершенное целое, вне которого ничего не остается. Здесь, конечное «снимается» в тотальном круговом движении взаимного опосредствовования самого конечного. Здесь конечное «снимает» самого себя.
Гегель нигде, конформное (круговое) «истинно бесконечное» не называет актуальной бесконечностью. Тем не менее, если исходить из определения актуальной бесконечности как завершенной, то гегелевскую «истинную бесконечность» можно назвать актуальной. Но! Необходимо ближе рассмотреть такое на вид простое понятие как «ВСЁ». С одной стороны, в нем содержится определения завершенности, т.е. конечности, границы «дурной бесконечности» конечного множества. Тогда, как с другой стороны, конкретная величина или число не указывается. ВСЁ здесь есть единичность понятия. С одной стороны, «ВСЁ» сохраняет потенциальность дурной бесконечности, поскольку она, по-прежнему, неопределена до конца и непосредственно не завершена. С другой стороны, в понятии «ВСЁ» содержится мысль о том, что вне «ВСЕГО» ничего нет. «ВСЁ» — это завершенная незавершенность, это оконеченное, оформленное дурное бесконечное. Если дурная бесконечность, по определению Аристотеля охватывается, то конформная уже охватывает. Это постоянное снятие дурной бесконечности в процесс кругового движения, т.е. замыкания конечного на самого себя. Здесь гегелевская истинная бесконечность существует в результате постоянного кругового (конформного) движения мышления. Именно это повторяющееся круговое движения мышления внутри самого себя, согласно Гегелю, обеспечивает «снятие», упразднение этой дурной абстрактной (потенциальной) бесконечности. Дурная же бесконечность, согласно гегелевскому пониманию, не способна справиться с единичностью и конечностью непосредственного. Таким образом, гегелевская конформная «истинная бесконечность» есть абсолютная форма всеобщего единства бытия и мышления. Следует также отметить, что у Гегеля, рассмотренная форма «истинно бесконечного» тождественна Божественной форме. Немецкий философ настолько сближает человеческую и божественную сущность, что философское познание в понятии (в истинно бесконечной форме), у него тождественно божественному познанию. А это означает, что форма «истинной бесконечности» принадлежит и самому «Богу». Из этого следует, что понятие «истинной бесконечности» Гегеля совпадает с понятием актуальной бесконечности, хотя немецкий философ этот термин не употребляет. Из понятия «истинной бесконечности» Гегеля следует также понятие сущности как отношения (рефлексии).
Таким образом, с точки зрения ТФП, гегелевское понятие «истинной бесконечности» по своему содержанию отвечает понятию «тварной вечности». Эту конформную бесконечность (тварную вечность) можно рассматривать как образ Первообраза истинной премирной трансцендентной бесконечности. Но! Ни в коем случае нельзя их отождествлять!!! Бесконечность Первообраза не определяется через понятие конечного вообще. Единое премирное непреложно и неподвижно, а, следовательно, несложно и потому совершенно просто. Конформная бесконечность образа определяется через отрицание конечного, его перманентное «снятие». Единство тварного находится в постоянном изменении и движении. Вот как об этом пишет сам Гегель: « На деле здесь имеется лишь то, что нечто становится другим, а это другое в свою очередь становится другим. Нечто, находясь в отношении с другим, само уже есть некое другое по отношению к этому последнему. Так как то, во что нечто переходит, есть тоже самое, что и само переходящее ( оба имеют одно и то же определение, а именно быть другим), то в своем переходе в другое нечто лишь сливается с самим собой, и это отношение с самим собою в переходе и в другом есть истинная бесконечность. Или, с отрицательной стороны, изменяется именно другое, оно становится другим другого. Таким образом, бытие снова восстановлено, но как отрицание отрицания и есть для-себя-бытие» [Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. В 3-х томах. Т.1. М.: «Мысль». С 234]. Движение и отношение предполагает нечто, что движется и относится, следовательно, истинную бесконечность Гегеля нельзя назвать также и простой.
Человеку трансцендентное бесконечное и гегелевское конформное даны различными способами. Если первое посредством трансцендентного созерцания, то второе в форме мышления и деятельности рассудка.
Любопытно, что это понятие он получает путем преодоления непреодолимой противоположности между конечным и бесконечным путем соединения этих противоположных понятий. Но синтез этих понятий Гегель проводит в свойственной ему манере, опираясь на различие между рассудком и разумом.
Таким образом, мы видим, что при переходе от ТФП к АФП, вследствие отождествления трансцендентного и имманентного, происходит трансформация понятия истинной премирной трансцендентной бесконечности в тварную конформную или гегелевскую «истинную бесконечность». Не менее важны и другие следствия из гегелевской конструкции истинной бесконечности. Во-первых, Гегель показывает, что его понятие истинной бесконечности, и есть, по сути, понятие АБ как его представлял Аристотель. Во-вторых, понятие АБ, возможно сконструировать, только опираясь на диалектику, как учение отрицающее закон противоречия. В своей конструкции «истинной бесконечности» Гегель соединяет (отождествляет) начало потенциальной бесконечности (дурной) с её «концом». Постоянное повторение, постоянное возвращение к себе самой, т.е. деятельность опосредствования – такой образ АБ нам предлагает немецкий философ.
В этом же параграфе, Гегель истинно бесконечное называет основным понятием философии [Там же, С.236].
В лекциях по истории философии, понятие бесконечного немецкий философ полагает в основание диалектики и диалектического метода как единства противоположностей: «У Гераклита же, — пишет Гегель, - мы видим завершение предшествовавшего сознания, завершение идее, её развитие в целостность, представляющую собой начало философии, так как он выражает сущность идеи, понятие бесконечного, в себе и для себя сущего, как то, что оно есть, а именно как единство противоположностей. Гераклит первый высказал навсегда сохранившуюся ценность идею, которая вплоть до наших дней остаётся одной и той же во всех системах философии, была также идеей Платона и Аристотеля [Гегель Г. В. Ф. Лекции по истории философии. В 3-х книгах. СПб.: «Наука», т.1., 1993, С.287].
Гегелевское понятие конформной «истинной бесконечности» выступает дополнительным подтверждением того, что понятие АБ принципиально отличается от трансцендентной премирной бесконечности (ТБ) Пресвятой Троицы. Гегель фактически отождествляет «истинную бесконечность» (АБ) собственно с самим спекулятивным мышлением, с его внутренней сущностью. Косвенным образом, Гегель также раскрывает необходимую связь между принципом «свободного разума» и понятием конформной, «истинной» бесконечности.
Таким образом, гегелевская трактовка понятия «истинной бесконечности» отвечает по содержанию понятию АБ Аристотеля. Эта бесконечность, во-первых, не охватывается, а охватывает конечное; во-вторых, вне её ничего больше нет. В философии Гегеля мы имеем дело с философским пониманием понятия бесконечного.
Гегель делает своеобразное открытие, которое многое проясняет в понимании сущности тварной бесконечности. Немецкий философ, совершенно однозначно, понятие бесконечности соединяет с природой нашего мышления и предметом философского познания. Сущность его познания в понятии как формы спекулятивного (диалектического) метода, тождественно понятию истинной (в гегелевском смысле) бесконечности. Поэтому понятие истинной бесконечности является основным предметом философии. Другими словами, в природе нет бесконечности, она нигде не реализуется помимо нашего мышления. Следовательно, природа конечна, а мышление (логическое) бесконечно. В основе природы лежит конечное, которое в процессе познания в понятии (истинно-бесконечном) само себя снимает.
Таким образом, Гегель невольно подтвердил основную догадку Аристотеля, согласно которой, уверенность в существовании бесконечности основана, прежде всего, на самом мышлении и таком его свойстве как безостановочность, непрерывность мысленного движения. В этой связи, многое кажется бесконечным – и число, и величина, и «лежащее за небом» и «множество миров». Именно определение кажемости здесь является важнейшим.
Из краткого экскурса в историю понятия бесконечности становится очевидным, что трудно в его содержании отделить друг от друга теологические, философские и собственно математические аспекты. И в теологии, и в философии, и в науке понятия бесконечного и конечного являются центральными категориями. И сейчас мы догадываемся почему. Понятие бесконечности (тварной) отражает внутреннюю природу падшего разума, его перманентное абсолютное беспокойство как форму своеобразного интеллектуального «беснования». В результате, наше мышление и его движение перестает нам принадлежать, мы не можем его остановить.
Особенность математического подхода к понятию бесконечности состоит в том, что, она рассматривает его содержание в контексте основных категорий математики — это понятия числа и величины. Эти понятия являются фундаментальными понятиями математики и очень важно правильно понимать их содержание, поскольку от этого зависит содержание понятий АБ и ПБ.
Второй аспект состоит в том, что понятие бесконечности неразрывно связано с понятием прерывности – непрерывности, неделимых и континуума. Эти понятия производны от понятий числа и величины.
Понятия АБ вводит в математику неопределенность, неопределенное содержание, которое разрушает логическую структуру и принципы математического мышления. Принципом математического мышления выступает закон противоречия. Неопределенность – это принцип незаконного тождества, неразличение различного, форма незнания или заблуждения. Это введение беспорядка, хаоса, ложного знания в содержание математического знания. Введение АБ в математическое знание является источником создания спекулятивной математики, в которой произвол воображения разрушает границы предмета математической науки.
Как не увеличивай сторону треугольника – она никогда не станет прямой и не сольется с другими сторонами в одну бесконечную прямую, как рассуждал Кузанский и другие спекулятивные математики. Она останется конечным отрезком прямой. Потому, что эти рассуждения нарушают закон тождества, который является обратной стороной или другим выражением закона противоречия. Сторона треугольника тождественна самой себе. Если она станет бесконечной прямой, то она уже не будет стороной треугольника. Другими словами, вещи и понятия, которые они отражают, имеют определенные границы. Если эти границы мы нарушаем, то переходим к другой сущности. Каждая сущность имеет свою меру. Если она имеет другую меру, то и сущность её другая. Если бы одна сущность так легко превращалась в другую, то мир бы не имел устойчивости и постоянства. Изменчивость сущего возможна только в пределах меры. А мере сущности соответствует определенное понятие. Если сущность сущего изменяется, то меняется и понятие её обозначающее. В противном случае, всё сольётся и превратится в одно. Нарушение закона тождества — последствие идеи Гераклита, которая гипостазирует изменчивость в пределах меры сущего за его границы. Превращает сущее в несущее. Поэтому в одну реку можно войти не только дважды, а много раз. Потому, что понятие реки включает в своё содержание движение воды. Если вода в реке не будет находиться в движении, то это будет не река, а болото либо озеро. И более того, именно движение воды есть условие многократной возможности вхождения именно в одну и ту же реку. Нарушение закона тождества упраздняет всякую сущность, и вещи становятся тождественными — и можно говорить только о случайном (Аристотель).
Николай Кузанский — первый, кто встал на путь разрушения предмета науки (научного рассмотрения) как такового. Принцип совпадения противоположностей упразднил сущность понятий аристотелевской философии и математики, и превратил науку с философией в знание о случайном.
0 комментариев для “КРИТИКА ПАДШЕГО РАЗУМА. Раздел II. Критика научного разума Глава 4 (4)”