Франко-русский союз и Антанта – империалистические блоки или фактор стабильности в Европе?

Rep. Bob Goodlatte’s 43-Day Assault On The Patent Troll

Франко-русский союз и Антанта – империалистические блоки  или фактор стабильности в Европе?

Сегодня ведутся дискуссии о том, нужно ли России отстаивать свои национальные интересы, вступая в конфронтацию с Западом. Звучат голоса, о том, что России необходимо вступить в союз с «цивилизованными демократическими государствами», в первую очередь США и Великобританией, против «международного терроризма», «вселенского зла» и тому подобное. О том, что подобные союзы могут втянуть Россию в широкомасштабную войну вопреки ее национальным интересам ничего при этом не говориться. Однако у России есть исторический опыт участия в подобном союзе (Антанте), который 100 лет назад втянул Россию в мировую войну. Как это произошло.

Россия постепенно эволюционировала от оборонительного франко русского союза к Антанте, от оборонительного союза к мировой войне. Предыстория заключения франко-русского союза достаточно сложна и неоднозначна. Первым шагом, от которого можно вести отсчет великого раскола Европы можно считать подписание австро-германского союзного договора 7 октября 1879 г. Австро-германский союз был направлен против России. Первая его статья гласила: «В случае если бы одна из обеих империй подверглась нападению со стороны России, обе высокие договаривающиеся стороны обязаны выступить на помощь друг другу со всей совокупностью вооруженных сил своих империй и не заключать мира, иначе, чем по обоюдному согласию»1. В случае нападения не России, а какой-либо другой державы обе стороны обязаны соблюдать благожелательный нейтралитет, если только к агрессору не присоединиться Россия. Австро-германский союзный договор был сформулирован как оборонительный. На деле он послужил первым шагом к Первой мировой войне и изменил расстановку сил в Европе. Однако он окончательно еще не привел к размежеванию сил – Бисмарк боялся, обозлив Россию, толкнуть ее в объятья Франции. Гораздо больше были заинтересованы в этом союзе в Вене.

Учитывая эти обстоятельства, Бисмарк решил не идти на прямой разрыв с Россией. Берлин не хотел загребать своими руками жар для Вены. Кроме того, Великобритания не желала полного разгрома России и как следствие этого усиления Германии. Вена и Берлин предпочли пока договориться с Россией.

18 июля 1881 г. был подписан австро-русско-германский договор, являвшийся соглашением о нейтралитете. Договаривающиеся стороны были обязаны соблюдать нейтралитет, если какая-либо из них окажется в состоянии войны с четвертой великой державой2. Это означало, что Россия обязуется перед Германией не ввязываться в новую франко-германскую войну. Германий и Австро-Венгрия гарантировали то же самое в случае войны России с Англией.

Договор 1881 г. не привел к стабилизации международной обстановки, так же как и не мог сдержать агрессивные намерения Германии: теперь руки у Бисмарка в отношении Германии были развязаны. Опасность новой франко-германской войны стала реальностью. Россия ничего не выигрывала от союза: война с Англией, несмотря на воинственные заявления Лондона, и Петербурга не могла стать реальностью – никто в России всерьез не собирался воевать с Англией. Лондон же не имея союзников в Европе и не располагая мощной сухопутной армией, не рискнул бы начать войну (что позднее ярко продемонстрировал русско-английский конфликт 1885 г. на афганской границе). С другой стороны, данный союз мог оттолкнуть от Петербурга Францию – потенциального партнера России в Европе.

В геополитическом плане последствия этих войн были несоизмеримы. Русско-английская война при любом ее исходе не могла привести к серьезным изменениям в международной обстановке (максимум, что могло случиться – передел колоний в Средней Азии, или на Ближнем Востоке). Наоборот, новое поражение Франции в войне с Германией привело бы к резкому изменению геополитической обстановки. Франция была бы окончательно вычеркнута из разряда великих держав, а Германия стала бы гегемоном Европы. Россия неизбежно либо превратилась бы в «младшего партнера» Берлина, забыв про свои интересы на Балканах и уступив лидирующие позиции в этом регионе Вене, либо вынуждена была бы вступить в борьбу с германо-австрийским блоком в одиночку, с минимальными шансами на успех. Великобритания также оказалась бы в полной изоляции, лицом к лицу с германской угрозой. Таким образом, новая франко-германская война, как следствие договора 1881 г., не только не стабилизировала обстановку в Европе, но неизбежно привела бы к серии новых глобальных войн.

Кроме того, в самой основе договора были заложены глубокие противоречия. Германия стремилась использовать этот договор только против Франции, а Россия – только против Англии. Более того «согласие трех императоров» могло держаться лишь до тех пор, пока не проснуться вновь австро-русские противоречия, несколько смягчившиеся после разрешения восточного кризиса 1875-1878 гг. Все это обуславливало недолговечность соглашения 1881 г.

Следующим шагом на пути к мировой войне стало создание Тройственного союза. Толчком к его заключению стал захват Францией Туниса в 1881 г. 20 мая 1882 г. был заключен союзный договор между Германией, Австро-Венгрией и Италией. В 1883 г. к союзу примкнула Румыния. Союз носил откровенно агрессивный характер. Согласно договору два его участника – Германия и Австро-Венгрия обещали Италии военную помощь в случае нападения Франции. Такое же обязательство возлагалось на Италию в случае «невызванного прямого нападения» Франции на Германию. Что касается Австро-Венгрии, то она, так же как и по австро-германскому договору 1879 г. освобождалась от оказания Германии помощи против Франции. Все участники Тройственного союза обещали друг другу благожелательный нейтралитет в случае войны с любой другой великой державой кроме Франции, и военную помощь, если один из них подвергнется нападению со стороны двух великих держав3. Практически пункт о нейтралитете означал, прежде всего, гарантию для Австро-Венгрии нейтралитета Италии в случае австро-русской войны.

Заключение Тройственного союза мгновенно изменило расстановку политических сил в Европе. Доминирующей силой в одночасье стала Германия. Четко проявилось военное превосходство германского блока над каждой из остальных великих держав – Англией, Францией и Россией. Каждая из них в отдельности была не в состоянии вести успешную войну против союзников. Франция, разгромленная в 1871 г., еще не восстановила свою военную мощь в полном объеме. Кроме того, еще не изжит был «синдром поражения» 1871 г. Англия, имевшая сильный военный флот, не имела сухопутной армии для борьбы в Европе. Россия также не могла в одиночку принять вызов Тройственного союза: «Русское бездорожье обуславливало медленность мобилизации царской армии по сравнению с Германией и Австро-Венгрией: общая продолжительность мобилизации и сосредоточения царских войск в период 1881-1901 гг. составляла 32 дня, в то время как Германия могла закончить свою мобилизацию и сосредоточение на 12 день, Австрия на 16 день, что давало австро-германским армиям выигрыш времени от 16 до 20 дней4.

Более того, «положение Франции и России было тем более критическим, что как раз в 80 гг. обе эти державы были в самых натянутых отношениях с Англией: французы из года в год медленно, но неуклонно проникали в Центральную Африку…а русские войска стояли перед границей Афганистана, и угроза Индии казалась возможной, если не сейчас, то в будущем»5. Поэтому обе державы вынуждены были сглаживать свои противоречия с Германией.

В большей степени это проявилось во французской политике. Не располагая союзниками французское правительство стремилось избежать обострения отношений с Германией, рассчитывая оттянуть столкновение. Бисмарк поощряя англо-французское соперничество в колониальных вопросах, поддерживая Францию, рассчитывал значительно осложнить ее отношения с Великобританией. Однако это вовсе не означало, что он отказался от идеи окончательного разгрома Франции и сведения ее до уровня второстепенной державы. Разгром Франции был краеугольным камнем его политики, первым шагом к установлению германской гегемонии в международных отношениях. После этого он рассчитывал нейтрализовать Санкт-Петербург и диктовать свою волю Лондону. Но пока Франция не была разбита, он считал, что у него связаны руки. Поэтому 80 гг. ознаменовались новой эскалацией напряженности.

Во Франции наблюдается рост реваншистских настроений. Все сильнее (хотя еще и не на официальном уровне) звучат призывы к возвращению Эльзаса и Лотарингии, отторгнутых Германией в 1871 г. Русско-немецкие экономические противоречия и Болгарский кризис 1885 г. значительно ухудшили отношения Берлина и Петербурга. Со своей стороны Лондон активно подталкивал Бисмарка к решительным действиям против Петербурга, тем более что Австро-Венгрия была открыто враждебной России державой. Однако, готовя решающее столкновение с Францией, железный канцлер не решился на углубление конфликта с Россией. Напротив, он с не меньшим усердием трудился над тем, чтобы спровоцировать англо-русское столкновение, а самому остаться в стороне. В России же, особенно среди либеральных кругов, все настойчивее высказывалось мнение за сближение с Францией.

Между тем, вслед за Болгарским кризисом, Европу потряс новый, куда более глубокий кризис, поставивший ее на грань войны. 11 января 1887 г. Бисмарк произнес в рейхстаге антифранцузскую речь. Канцлер прямо заявил о возможности возникновения войны с Францией в ближайшее время: «Война с Францией может возникнуть через 10 лет, но она может возникнуть и через 10 дней»6. Согласно планам немецкого командования гвардия и 15 (из 17) армейских корпусов должны были быть сосредоточены против Франции, и только 1 корпус должен остаться в Восточной Пруссии на русской границе7. Немецкие войска имели численное и техническое преимущество над французами. Австро-Венгрия и Италия поддерживали Германию. Британия тоже стала на ее сторону. Близкая к правительству английская газета «Standard» писала: «Англия не может стать на сторону Франции против Германии, этим Англия спутала бы основные цели английской политики во всех частях земного шара»8.

Казалось, что война неизбежна и Германия близка к своей заветной цели – Франция осталась с ней один на один. Но тут вмешалась Россия. Предложенный Бисмарком проект договора с Россией был отклонен царем, Александр III дал понять, что не бросит Францию на произвол судьбы. Опасность заключения франко-русского договора и как следствие этого война на два фронта остановила канцлера. Военные приготовления в Германии были отменены. Бисмарк вынужден был заключить с русским правительством договор, известный как договор перестраховки: державы обязывались сохранить благожелательный нейтралитет по отношению друг к другу в случае войны с третьей державой, кроме случаев войны России с Австро-Венгрией и Германии с Францией9. Однако этот договор был скорее актом взаимного успокоения чем стратегической линией: германский блок оставался главной военной силой Европы, вследствие чего Россия и Франция продолжили сближение. Такое положение дел было чревато дальнейшей эскалацией напряженности.

В начале 90 гг. отношения России и Германии заметно ухудшились. Новый германский кайзер Вильгельм II отправил в марте 1890 г. в отставку Бисмарка. Железный канцлер, как выдающийся политик-реалист был противником излишне жесткой линии по отношению к России, до того момента, пока не разгромлена Франция. Теперь же к руководству внешней политикой Германии пришли недалекие авантюристы, типа Вильгельма II. Германия отказалась возобновить договор перестраховки и стала проводить по отношению к России более жесткую линию. Русское правительство без промедления сделало свои выводы из отказа Германии возобновить договор перестраховки. «Франция и Россия оказались изолированными и разобщенными на разных концах европейского континента, лицом к лицу с могущественным Тройственным союзом и с еще более могущественной Англией. Все эти условия привели французское правительство к мысли о сближении и союзе с Россией, а Александра III заставили в конце 90 гг. на это откликнуться»10. Кроме политических соображений огромную роль играли экономические интересы. Французская финансовая элита искала возможности выгодного размещения капитала за границей, а Россия представляла собой широкое поле деятельности.

И в Париже и в Петербурге понимали, что Франция и Россия являются стратегическими партнерами. Правда, в военном союзе Франция нуждалась больше России. Экономическое сотрудничество было взаимовыгодным. С 80 гг. французский капитал начал вложения в русскую промышленность. Особый интерес французы проявили к металлургии и металлообработке, угольной промышленности юга России, машиностроению, банковскому делу. К середине 90 гг. французы вышли на первое место среди иностранных инвесторов. В промышленную сферу было вложено 2,24 млрд. руб., на долю Франции приходилось 33% от объема иностранных инвестиций в России11. Кроме того, Париж и Петербург боялись оказаться изолированными перед лицом Германии.

Особую тревогу вызвало возобновление Тройственного союза, сопровождавшееся демонстрацией дружбы между его участниками и Англией. В 1891 г. французская эскадра прибыла с дружественным визитом в Кронштадт. Одновременно с Кронштадтской демонстрацией был заключен русско-французский пакт.

Однако заключение русско-французского союза проходило сложно и долго. Во Франции было немало противников заключения союза с Россией (явно в ущерб национальным интересам), которые пытались сорвать сближение двух стран под надуманным предлогом притеснения евреев в России. Да и в окружении царя было немало германофилов, которые стремились не допустить союза с Францией. К этой группе относился министр иностранных дел России Гирс, который по мере сил тормозил заключение союзного договора. Только летом 1892 г. в Россию прибыл заместитель начальника французского Генерального штаба. Во время его визита военная конвенция была подписана представителями генеральных штабов. После этого по приказу царя текст был послан на политическую апробацию министру иностранных дел.

Однако Гирс вновь тормозил заключение союзного договора. Мнение о том, что Гирс не желал втягивать Россию в противостояние с Германией несостоятельно. В отличие от Бисмарка, самоуверенный, амбициозный и недалекий Вильгельм II считал Россию отсталой неразвитой азиатской страной, которой вообще не место в Европе. Более того, ничем еще себя не проявивший кайзер, находился как бы в «тени» железного канцлера, пусть и находящегося в отставке. Поэтому «небольшая победоносная война» вовсе не помешает. Таким образом, Россия, благодаря Гирсу, рисковала остаться один на один с австро-германской группировкой, что было чревато для нее тяжелыми последствиями.

Совершенно неожиданно ход событий ускорила сама Германия. Она совершила по отношению к России новые враждебные акты. Разразилась русско-германская таможенная война, которая должна была способствовать закабалению России германским капиталом. В том же году в Германии был принят закон о значительном усилении армии. 23 декабря 1893 г. Гирс был вынужден ответить французскому правительству, что Александр III одобрил проект русско-французской военной конвенции. 27 декабря 1893 г. – 4 января 1894 г. состоялся обмен письмами между министрами иностранных дел России Гирсом и Франции Монтебелло, по которому военная конвенция вступила в силу и приобрела окончательный характер.

Большое влияние на дальнейший ход событий оказал лично русский император. «Новый этап в развитии внешнеполитической доктрины России связан с императором Александром III. Россия проводит взвешенный внешнеполитический курс, стремиться избегать военных столкновений с крупнейшими европейскими державами, но в то же время стремиться заручиться поддержкой своего единственного потенциального союзника в Европе – Франции, для обуздания гегемонистских устремлений, как Германии, так и Великобритании. На данном этапе своего существования франко-русский союз являлся фактором стабильности и поддержания баланса сил в Европе. Германский блок не рисковал начинать борьбу с равным ему по силам франко-русским союзом»12.

Тем самым 4 января 1894 г. было окончательно завершено оформление русско-французского союза. Союз носил оборонительный характер:

«Ст. 1. Если Франция подвергнется нападению Германии или Италии, поддержанной Германией, Россия употребит все свои наличные силы для нападения на Германию. Если Россия подвергнется нападению Германии или Австрии, поддержанной Германией, Франция употребит все свои наличные силы для нападения на Германию.

Ст. 2. В случае мобилизации сил Тройственного союза или одной из входящих в него держав Франция и Россия по поступлении этого известия не ожидая никакого предварительного соглашения, мобилизуют немедленно и одновременно все свои силы и придвинут их как можно ближе к своим границам»13».

Как же оценить русско-французский союз: явился ли он очередным военно-политическим блоком империалистов или все же послужил фактором стабильности в международных отношениях?

Ф. Энгельс, а вслед за ним и вся отечественная историческая наука однозначно писали об открыто империалистическом характере данного союза: «Крупные военные державы континента разделились на два больших угрожающих друг другу лагеря: Россия и Франция с одной стороны, Германия и Австрия – с другой»14.

О том, что союз приблизил Первую мировую войну писали и отечественные историки: «Можно ли рассматривать франко-русский союз как соглашение миролюбивое, как соглашение сугубо пацифистское, как обычно трактует его французская литература? Разумеется, нет. Не следует забывать, что союз, о котором идет речь был заключен между двумя государствами, преследующими империалистические цели. Непосредственно в момент возникновения этого союза он был последствием создания агрессивной австро-германской коалиции, направленной против России и Франции, но будучи заключен буржуазной Францией и царской Россией — государствами, ведшими захватническую империалистическую, он был создан и в дальнейшем был ими использован в тех же империалистических захватнических целях»15. В данном контексте для нас важно, что автор признает вторичный характер франко-русского союза, то что он является ответом на австро-германское соглашение.

Далее автор пишет: «Империалистический характер франко-русского союза проявляется не только в последующем ходе событий международной политики, приведшим к империалистической войне 1914-1918 гг.; он обнаруживается и в колониальной политике обеих стран»16. Однако, не стоит отрицать, что данный союз не являлся средством колониальной политики. И Россия и Франция активно вели такую политику задолго до вступления в союз. Тот факт, что Франция (в отличие от России) активизировала в 90 гг. колониальную политику, вовсе не говорит об агрессивной направленности данного союза. В отличие от него, одной из задач Тройственного союза действительно была активизация колониальной политики Германии и Италии. Великобритания, США и Япония вели в конце XIX начале ХХ в. активизировали колониальную политику, вообще не входя ни в какие союзы. Тем более что главной помехой для колониальной политики Франции вплоть до 1904 г. была вовсе не Германия, Великобритания. Для России она и осталась таковой, несмотря на соглашение 1907 г.

Несомненно, что оба союза были враждебны друг другу (что, впрочем, не исключало постоянных и все более возрастающих экономических, культурных и дипломатических контактов между ними). Союзы являлись инструментом взаимного сдерживания, уравновешивания сил. Существует, однако, мнение, что никакого равновесия сил не было: «Франко-русский союз был исходной точкой в образовании новой европейской коалиции. С момента ее возникновения Германия оказалась в положении державы, имеющей двух сильных потенциальных противников на западе и на востоке в связи с чем становилась реальной перспектива войны на два фронта. Но решительное преобладание Тройственного союза над франко-русским в отношении военной мощи позволяло германскому генеральному штабу относится к этой угрозе спокойно»17.

Теперь обратимся к цифрам. По подсчетам французского генерального штаба в начале 90 гг. – германские войска первого эшелона могли выставить 1550 тыс. чел., австрийские – 800 тыс. чел., итальянские – 360 тыс. чел., румынские – 100 тыс. чел. (французы считали тогда Румынию частью Тройственного союза). В итоге силы германской коалиции составили бы 2800 тыс. чел. Им можно было противопоставить в первом эшелоне: французов – 1550 тыс. чел., русских – 1600 тыс. чел. Всего 3150 тыс. чел.18 Какое уж там «решительное преобладание»! Налицо военно-стратегический паритет. Это признавал и А.П. Извольский, бывший в 1906-1911 гг. министром иностранных дел России: «Эта политическая система долгое время базировалась на равенстве точно определенных сил: двойственное соглашение между Россией и Францией контрбалансировалось Тройственным союзом между Германией, Австро-Венгрией и Италией»19.

К 1914 г. картина еще более изменилась в пользу русско-французского союза. Соотношение сил представлено в табл. 1-4.

Табл. 1. Соотношение людских ресурсов (в тыс. чел.) в авг. 1914 г.20

Государство Общая числ. населения Кадровая армия (состава мирного времени) Армия по окончании мобилизации Военнообученные
Россия 169 400 1 360 5 338 5 650
Франция 95 100 811 3 781 5 067
Всего 264 500 2 171 9 119 10 715
Германия 77 200 788 3 840 4 900
Австро-Венгрия 52 800 410 2 500 3 000
Всего (без Италии) 130 000 1 198 6 340 7 900

 

Табл. 2. Количество пехотных и спешенных дивизий в августе 1914 г.21

Государство Россия Франция Германия Австро-Венгрия Италия
Кол-во дивизий 108 74 94 49 36

 

Табл. 3. Огневая мощь пехотной дивизии22

Пехотная дивизия Количество батальонов Количество (тыс. чел..) Пулеметов Пушек Гаубиц Наибольшая дальность стрельбы (км)

 

Скорострель-ность (выстр/мин) пушка/гаубица
Россия 16 21 32 48 (76 мм) - 8,5/- 10/-
Франция 12 16 24 36 (75 мм) - 8,6/- 15/-
Германия 12 16 24 54 (77 мм) 18 (105 мм) 7,8/7 10/2

 

Табл. 4. Соотношение флотов на август 1914 г.23

Класс кораблей Франция Россия Италия Германия Австро-Венгрия
Линейные корабли (дредноуты) 3 (4)* (7) 3 (3) 15 (5) 3 (1)
Линейные крейсеры - (4) - 4 (3) -
Линейные корабли (додредноуты) 20 9 9 22 9
Броненосные крейсеры 18 3 8 7 2
Крейсеры - 3 2 5 1
Легкие крейсеры - 6 (10) 6 31 (5) 7
Старые крейсеры 6 2 6 7 2
Эскадренные миноносцы 81 (3) 93 (45) 33 (16) 149 (24) 18
Миноносцы 17 25 63 (2) 70 51
Подводные лодки 62 (9) 36 (19) 19 (8) 28 (23) 7 (4)

*Примечание. В скобках указаны строящиеся на верфях суда

Таким образом, следует признать, что русско-французский союз был средством уравновешивания Тройственного союза, подобно тому, как НАТО и Варшавский договор взаимно уравновешивая друг друга поддерживали сложившуюся после Второй мировой войны систему международных отношений. «Соотношение сил на мировой арене сложилось таким образом, что ни одна из великих держав не располагала больше возможностями безнаказанно проводить в жизнь свои великодержавные замыслы»24. Действительно, обе эти системы, поддерживали мир, «балансируя на грани войны». Так, например с 1945 по 1990 гг. в мире зафиксировано более 400 всевозможных столкновений так называемого местного значения, более 50 «крупных» локальных войн, унесших жизни более 30 млн. чел. В финансовом отношении потери составили 10 трлн. долл.25 Но при этом надо учитывать, что распад данной системы привел к еще большей эскалации напряженности, серии конфликтов в различных частях света, пересмотру границ, диктату НАТО, попытке США установить систему монополярного мира. Все больше говорят о возможности новой мировой войны, нового глобального столкновения. «Только в 1990 г. в 95 региональных и локальных войнах, вооруженных конфликтах участвовало более 80 стран мира, а что будет дальше? Вывод напрашивается один: в XXI в. военная сила будет использоваться для достижения политических и экономических целей»26. Тем более, что «малая вероятность вооруженного столкновения между крупными мировыми державами еще не означает, что между ними не может быть периодических обострений и даже роста напряженности»27.

В конце XIX в. существование двух равных по силе военно-политических блоков, как бы гарантировало мир. Так, что надо признать, что в начале своего существования русско-французский союз был оборонительным, созданным для поддержания мира и гарантии неприкосновенности национальной политики этих стран. Тем более, что «русско-французский союз у нас рассматривается, как союз против Германии, забывая, что для России в нем имела приоритет прежде всего антибританская направленность»28.

Однако на втором этапе его существования ситуация изменилась. Это признавал и выдающийся отечественный историк академик Е.В. Тарле: «За 23 года своего существования до войны (1914-1918) франко-русский союз пережил следующие два периода. Период первый 1891-1907 гг. В это время со стороны русской дипломатии не обнаружилось не малейшего желания не только воевать с Германией, но даже вести против нее дипломатическую борьбу, сколько-нибудь длительную и серьезную, по какому бы то ни было вопросу. Что же касается Франции, то и она была далека от агрессивных замыслов, не только вследствие явного нежелания России ввязываться в войну с Германией, но и вследствие ряда иных обстоятельств: сначала (в 1891-1904 гг.) из-за обострения борьбы с Англией, а потом с 1904 г. – из-за ослабления России, втянутой в войну на Дальнем Востоке. Второй период начался со второй половины 1907 г. и длиться до начала войны 1914 г. В сентябре 1907 г. было оформлено (составленное еще в августе) русско-английское соглашение по всем вопросам азиатской политики, где соприкасались интересы обеих держав и с этой поры Англия фактически примкнула к франко-русскому союзу, хотя формально и не была связана с ним никакими обязательствами. С этого времени в правящих кругах, как Франции, так и России постепенно распространяется и крепнет убеждение, что Тройственный союз в решительный момент окажется слабее Антанты»29.

Таким образом, франко-русский союз начал приобретать агрессивные черты с образование Антанты. С чем же это связано?

Связано это с присоединением Англии к франко-русскому союзу. Хотя Великобритания так формально и не вошла в союз (военная конвенция между Россией, Францией и Великобританией была оформлена только 23.08 (15.09) 1914 г.), тем не менее, именно Англия стало отныне сердцевиной и движущей силой Антанты.

В течение 90 гг. набирает силу англо-германский антагонизм – экономическое, военно-морское и колониальное соперничество. Германия разом превращается в главного врага Британии в мире, которого надо во что бы то ни стало уничтожить: «Основным принципом государственной стратегии англичан является наложение на континентальные народы особого рода оков balans of power (баланс сил) под которым, по словам лорда Керзона, подразумевается освещенное веками решение Англии не допускать на континенте Европы сколько-нибудь серьезного преобладания какой бы то ни было державы»30.

Иначе говоря, оставаясь в тени англичане привыкли стравливать между собой европейские народы, получая при этом дивиденды. «Нечастые приступы любви к России у британского кабинета и послушной ему прессы постоянно совпадали с критическими ситуациями на европейском континенте, когда срочно требовалось пушечное мясо для борьбы с Людовиком XV, Бонопартом, Вильгельмом II и Гитлером»31. Оказавшись в изоляции в начале ХХ в., Лондон предпринимает титанические усилия по приобретению в лице Франции и России союзников — «солдат на континенте». Русский военный историк, участник первой мировой войны генерал-лейтенант А.М. Зайончковский так оценивал английскую армию: «Характер английской армии резко отличался от армий других европейских держав. Английская армия, предназначавшаяся, главным образом, для службы в колониях, комплектовалась вербовкой охотников с продолжительным сроком действительной службы. Части этой армии, находившиеся в метрополии, составляли полевую экспедиционную армию (6 пех. дивизий, 1 кав. дивизия и 1 кав. бригада), которая и предназначалась для европейской войны.

Кроме того, была создана территориальная армия (14 пех. дивизий и 14 кав. бригад), предназначавшаяся для защиты своей страны. По свидетельству германского Генерального штаба, английская полевая армия котировалась как достойный противник с хорошей боевой практикой в колониях, с подготовленным командным составом, но не приспособленным к ведению большой европейской войны, так как у высшего командования не хватало для этого необходимого опыта. Кроме того, английскому командованию не удалось изжить и бюрократизма, царившего в штабах высших соединений, а это вызывало массу ненужных трений и осложнений.

Незнакомство же с другими родами войск в армии было поразительно. Зато длительные сроки службы, крепость традиции создавали крепко спаянные части.

Обучение отдельного солдата и частей вплоть до батальона было хорошим. Индивидуальное развитие отдельного солдата, выполнение походов и обучение стрельбе стояли на высоком уровне. Вооружение и снаряжение были вполне на высоте, что давало возможность высоко культивировать искусство стрельбы, и действительно, по свидетельству германцев, пулеметный и ружейный огонь англичан в начале войны был необычайно меток.

Недостатки английской армии резко обнаружились в первом же столкновении с германской армией. Англичане потерпели неудачу и понесли такие потери, что в дальнейшем их действия отличались излишней осторожностью и даже нерешительностью»32.

В начале ХХ века Россия начинает проводить иную, чем в предыдущий период, политику. «С приходом к власти императора Николая II ситуация изменилась. Россия начинает проявлять непродуманную агрессивность во внешней политике, причем на первый план выходит дальневосточное направление. Дальневосточная авантюра Николая II дорого обошлась России»33. До войны Японию в России никто не воспринимал всерьез. Отсталая, слабая азиатская страна, которая конечно же быстро проиграет победоносной русской армии, так думали про будущую войну при царском дворе. Натравливая Японию на Россию ни Англия, ни США не предполагали, что события приобретут такой оборот. Западные страны рассчитывали, что война сильно ослабит Россию, которая все же победит Японию, но что японские войска смогут наголову разгромить русскую армию и флот, такого никто не предполагал даже в самых смелых мечтаниях. После русско-японской войны Япония стала одним из ключевых игроков в международных отношениях на Дальнем Востоке. Поражение в войне с Японией, самое позорное за всю историю России, вызвала в стране революцию.

Поражение России было обусловлено не только ее неподготов​ленностью к войне и военно-техническим превосходством Японии благодаря помощи ей со стороны других, соперничавших с Россией держав, и объясняется не только бездарностью русского командования, допустившего в ходе войны массу грубых просчетов. К концу войны численность и вооруженность русской армии были значительно выше, нежели в ее начале. Под ружье были поставлены огромные массы солдат. Сохранялась и боеспособность армии, не​смотря на начавшееся брожение в ее рядах, подогреваемое и антиво​енной пропагандой. Поэтому была еще возможность победоносного исхода войны. Но в России полыхала революция: страну охватили мощные рабочие стачки, повсеместно вспыхивали крестьянские бунты, начались вооруженные восстания в армии и во флоте. Перед Николаем встала дилемма — либо продолжать войну «до последнего конца», либо заключить мир и погасить острый социальный кризис. Все более становилось очевидным, что продолжение непопулярной войны еще более углубляло этот кризис Стремление предотвратить революцию «малой победоносной войной» в реалии обернулось революционным взрывом в стране, стимулятором которого явилось поражение в войне.

Кроме того, был полностью подорван международный престиж страны, восстановить который в полном объеме царская Россия уже не смогла. Разгром России в войне подтолкнул к активным действиям страны Германского блока. И в Берлине, и в Вене посчитали, что они сильно преувеличивали военную мощь России, которую наголову разгромила «полудикая» Япония. Кроме того, Германия и Австро-Венгрия на сей раз сильно преувеличивали последствия поражения России, считая, что она теперь уже не сможет вести длительную войну с сильным европейским противником. В Берлине и Вене окончательно взяли курс на войну, форсировав подготовку к ней.

В России появляется мощное проанглийское лобби, которое упорно ведет страну к сближению с Британией, в ущерб национальным интересам России. «В мае 1906 г. царь уволил министра иностранных дел графа Ламздорфа. Так ушел с дипломатической сцены деятель, который, опираясь на русско-французский союз, стремился балансировать между Германией и Англией и несколько настороженно относился к сближению с последней. На место Ламздорфа Николай II назначил Извольского…Извольский с первых же дней вступления в должность стал подталкивать Россию к военному союзу с Англией. Одновременно в мае 1906 г. в Петербург прибыл новый английский посол А. Никольсон, которому предстояло сыграть не последнюю роль в создании англо-русской Антанты»34. Пойдя на уступки (по отношению к России большей частью эфемерные) Англии удалось образовать Антанту. Кстати, если учесть, что в Северной Персии влияние России было преобладающим и до заключения соглашения 1907 г., то Петербург фактически ничего не получил, а Великобритания укрепилась в Южной Персии.

«В 1907 году Россия заключила соглашение с Англией, фактически примкнув к англо-французской Антанте. Это соглашение мало что реально давало России, но окончательно рассорило ее с Германией, сделав фактически невозможным любой компромисс с Берлином. В то же время Англия, не заключив формального военного союза с Россией, не гарантировала ей своей помощи в случае возникновения войны между Россией с одной стороны, Германией и Австро-Венгрией с другой. Поэтому тесное сотрудничество с Англией поставило Россию в заведомо невыгодное положение. Англия рассчитывала русскими руками разделаться с Германией. При этом, даже в случае победы, ослабленная Россия была бы не в состоянии представлять сколько-нибудь серьезной угрозы для Лондона. В британских интересах было максимальное ослабление обеих держав, развал как Германской, так и Российской империи. Однако ни российская дипломатия, ни царь не представляли себе всей тяжести и пагубности подобного сотрудничество и с тупым упрямством продолжали курс на сближение с Лондоном»35.

Именно Великобритания стала подталкивать своих новых партнеров к более агрессивной политике. После присоединения Англии к русско-французскому союзу напряженность международных отношений резко возросла. Лондон стремиться как можно скорее втянуть Россию в войну, совершенно ей не нужную: «несвоевременная и ненужная по обстоятельствам война может поставить государство в крайне невыгодное положение для дальнейшей никогда не прекращающейся борьбы за жизнь. К числу именно таких войн должна быть отнесена и усердно навязываемая нам ныне англичанами совместная с ними война против Германии»36.

К августу 1914 г. соотношение сил Антанты и Тройственного союза изменились не в пользу последнего. Соотношение сил двух блоков представлено в таблице 5.

Табл. 5. Соотношение сухопутных войск Антанты и Тройственного союза в августе 1914 г.37

Страны Численность населения в 1914г. Сухопутные вооруженные силы
Вооруженные силы мирного времени Вооруженные силы к началу операций Число легких орудий Число тяжелых орудий Численность вооруженных сил по окончании мобилизации
Боевая численность к началу операций Число дивизий
Кадровая армия Пехот-ных Кавале-рийских
Союз держав Антанты
Россия 169 400 000 1 284 155 2 500 000 122 36½ 6848 240 5 460 955
Франция 39 600 000 в колониях: 55 500 000 884 000 2 689 000 92 10 3960 688 3 781 000
Англия 47 000 000 в колониях: 393 500 000 411 400 Вместе с индийской армией 566 778 Вместе с резервными войсками и территориальными дивизиями и экспедиционными силами{3} 6 1 Около 1 000 000
Бельгия 7 700 000 в колониях: 15 000 000 100 000 166000 117000 6 1 656 85 175 000[9]
Сербия 4 500 000 52 000 247 000 12½ 1 564 380 000
Черно-гория 440 000 2 000 60 000 104 60 000
Итого 248 640 000 в колониях: 464000000 2 733555 6 228 778 238½ 49½ 12 132 1 013 10 856 955
Союз Центральных держав
Германия 64900000 в колониях: 12300 000 768000 2 147000 121½ 11 7312 2 076 3822000
Австро-Венгрия 52800000 478000 1 421 250 49½ 11 3 920 168 2 300 000
Итого 117 700 000 в колониях: 12 300 000 1 246 000 3 568 250 171 22 11 232 2 244 6 122 000

 

Впрочем, сталкивая европейские народы ради своих интересов, Лондон вовсе не спешил служить их интересам. Ярчайшим примером этого может служить явно враждебная политика английского правительства по отношению к России в период Боснийского кризиса и Балканских войн. Кстати, вплоть до августа 1914 г. ни у Парижа, ни у Петербурга не было уверенности вступит ли Англия вообще в войну. Поведение английского правительства в августе 1914 г. – лучшее тому доказательство. Более того, Британия никогда не прекращала рассматривать Россию в качестве своего главного противника в будущем, после разгрома Германии. «Коварный Альбион» разгромил Россию руками японцев, а теперь собирался разделаться с Германией с помощью русского парового катка». Любопытный момент: после окончания Первой мировой войны в Англии было опубликовано секретное англо-французское соглашение из которого следует, что эти державы заранее не собирались выполнять союзнические обязательства по отношению к России. Мало того, британские и французские дипломаты уже в 1915 г. рассматривали планы устройства Европы после разгрома Германии, предполагая расчленение России, в т.ч. отторжение Привисленского края и Прибалтики»38.

Впрочем, то что не только Британия, но по большому счету и Франция вовсе не собираются учитывать интересы России ясно продемонстрировал Боснийский кризис 1908 г. Австро-Венгрия, несмотря на протесты России и Сербии аннексировала Боснию и Герцеговину. Германия активно поддержала действия Вены. Париж, напротив не проявил особой заинтересованности в событиях, а Лондон, более того, дал понять России, что воевать с Германским блоком из-за этого инцидента он не намерен. Россия и Сербия должны были отступить. Престиж России в глазах Балканских славян сильно упал.

Тем не менее, подобный оборот событий не охладил пыла царской России. Петербург решился на организацию Балканского союза в составе Сербии, Болгарии, Черногории и Греции. Союз таил в себе ряд противоречий: Россия и Сербия хотели использовать его против Австро-Венгрии, а Болгария и Греция – против Турции. кроме того, взаимоотношения Болга и сербов были крайне натянутыми. «Действия российской дипломатии на Балканах носили авантюристический характер. Создавая Балканский союз, царь рассчитывал использовать его в борьбе против Австро-Венгрии, в то время как балканские государства, прежде всего Болгария – в борьбе против Турции. Вспыхнувшие Балканские войны не отвечали национальным интересам России. Турция автоматически превращалась в противника России, стремясь к тесному сотрудничеству с Германским блоком. Кроме того, победив Турцию, балканские страны перессорились между собой, начав войну с Болгарией. В итоге обладавшая наиболее боеспособной из всех балканских государств армией, Болгария отказалась от идей сотрудничеств с Россией, попав в орбиту влияния Австро-Венгрии. Вместо союзников Россия получила новых потенциальных врагов на Балканах. Накануне Первой мировой войны Балканы представляли собой «пороховой погреб Европы». Начало мировой войны стало вопросом времени»39.

В России после окончания Балканских войн все отчетливее стали понимать ошибочность ориентации франко-русского союза на сотрудничество с Лондоном: «Так как с ослаблением Германии единственной сильной державой на всем континенте останется Россия, то…английское стратеги с такой же спокойной совестью начнут устанавливать против России balans of power с какой устанавливают они его против…Германии. Или, выражаясь проще, приступят к образованию против нас коалиции с целью постепенного оттеснения нас не только от Балтийского и Черного морей, но со стороны Кавказа и насыщаемого…англосаксонскими идеями Китая»40. Да и сам царь втайне «питал к Англии чувство недоброжелательства»41. Очень влиятельный в политических кругах России, бывший премьер граф Витте старался предотвратить невыгодную для России войну, стремясь к заключению особого соглашения между Россией, Францией и Германией: «Витте не возлагал надежд на военное могущество России, как на средство помешать этому. Ввиду этого он считал наиболее действенным средством заключение союза с Германией. Но такого рода союз сам по себе сделал бы Россию простым спутником Германии и поэтому он настаивал на привлечении Франции в качестве третьего союзника. В представлении Витте Германия могла дать военную силу, а Франция – деньги, объединившись с этими двумя нациями Россия могла бы без риска попасть под гегемонию одной из них, использовать силу одной и деньги другой»42. Граф Витте и его сторонники развили активную деятельность: «Обладая чрезвычайным влиянием среди финансовых групп Европы, он полагал возможным с их помощью сблизить интересы Франции и Германии и подготовить почву для их политического союза. Он не сомневался в том, что если бы он был послом в Париже, он добился бы нужного результата»43.

Полную противоположность интересов Лондона и Петербурга с горечью констатировал и министр иностранных дел России С.Д. Сазонов, в 1911 г. сменивший на этом посту Извольского: «Если обратить внимание на двух вековую историю наших отношений с Англией, то она представляется в виде бесконечной цепи взаимного подозрения и явных враждебных действий…Этим характером вынужденности или практической необходимости, велениям которой английский народ был всегда послушен, объясняется недолговечность периодов времени, когда взаимное недоверие уступало более спокойному чувству общности политических и экономических интересов…Одной из главных причин взаимной отчужденности Англии и России является, может быть, не соперничество на почве внешней политики, а коренное различие их внутреннего государственного строя, вызвавшее среди огромного большинства английского народа антипатию и недоверие к нашему внутреннему порядку»44.

Однако было уже поздно: благодаря англичанам русско-германские противоречия зашли слишком далеко. Со своей стороны Германия, понимая, что Антанта получит вскоре полное преобладание над Тройственным союзом, торопится начать войну.

В результате англо-германского антагонизма международные отношения в начале ХХ в. представляют собой цепь опасных кризисов: Марокканский (1905), Боснийский (1908), Агадирский (1911), Итало-турецкая война (1911-1912), Балканские войны (1912-1913) отчетливо демонстрировали превращение двух военно-политических блоков из средства поддержания мира в главное орудие будущей войны. Первая мировая война становилась неизбежной.

«Первая мировая война стала апокалипсисом царской России. Огромные потери на фронте, неспособность правительства вести войну, личная бездарность Николая II, возглавившего армию в самый трудный момент, острый внутриполитический кризис – все это привело в итоге к свержению правящей династии, двум революциям, развалу Российской империи и гражданской войне, гораздо более кровавой и беспощадной, чем Первая мировая война. Большую роль в нарастании политической катастрофы в России сыграла корыстная политика союзников по Антанте, в первую очередь Великобритании. В годы войны ходила шутка, что англичане поклялись воевать до последнего русского солдата. Шутка была не далека от истины: используя ресурсы России, втянув Россию в долговую кабалу, западные союзники, в первую очередь Англия и США, сами реально не оказывали никакой помощи нашей стане. Россия же честно исполняла свой союзнический долг, заплатив за это миллионами погибших, искалеченных, осиротевших, в итоге, заплатив за это революцией и гражданской войной. В годы гражданской войны Россия подверглась интервенции всех ведущих европейских держав, США, Японии и Канады. «Союзнички» на словах пытались помочь «восстановить в России порядок», на деле же беспардонно грабили нашу страну, пытаясь максимально ее ослабить, не допустить возрождения России в качестве сильного суверенного государства»45.

В Итоге о роли русско-французского союза и Антанты в системе международных отношений можно сказать следующее:

1. Создание русско-французского союза было вызвано необходимостью сохранения военно-стратегического паритета (подобно тому, как Варшавский договор и НАТО сохраняли паритет в условиях биполярного мира), что являлось основой стабильности существовавшей тогда системы международных отношений. Появление этого союза было продиктовано самим фактом существования Тройственного союза, и той опасностью, которую таило в себе для России и Франции его дальнейшее усиление.

2. Союз являлся не наступательным, а оборонительным, в отличие от Тройственного союза. Россия и Франция стремились только к поддержанию равновесия в Европе. Союз не имел четкой империалистической направленности: Франция стремилась использовать его для предупреждения новой агрессии со стороны Германии, а Россия – против дальнейшей экспансии Австро-Венгрии на Балканах. Конечно, сам факт существования военного русско-французского союза не способствовал разрядке международной напряженности и росту взаимопонимания между государствами, но именно военно-стратегический паритет двух блоков, как это ни парадоксально, на несколько десятилетий обеспечил европейский мир. То обстоятельство, что русско-французский союз не носил ярко выраженного агрессивного характера в максимальной степени способствовало этому.

3. Агрессивный характер русско-французский союз приобрел только после образования Антанты, с того момента, когда Англия начала активное сотрудничество с Францией, а затем и с Россией. С помощью русско-французского союза Великобритания рассчитывала устранить своего немецкого «конкурента». В итоге именно англо-германские противоречия привели к началу Первой мировой войны. Со своей стороны Россия и Франция получив поддержку «владычицы морей» заметно Активизировали свою внешнюю политику. Сотрудничество Лондона с Парижем и Петербургом, вынудило Германию в максимальной степени форсировать свои военные приготовления.

4. Итак, в отличие от русско-французского союза Антанта имела агрессивный, наступательный характер. Образование Антанты нарушило военно-стратегический паритет. Перевес отныне был на ее стороне. Присоединение Англии с ее ярко выраженным агрессивным и антигерманским направлением внешней политики, сделало мировую войну не только возможной, но и неизбежной. Именно Англия и Германия, ставшие флагманами соответственно Антанты и Тройственного союза, объективно подталкивали Европу к всеобщей войне. Таким образом, обе эти державы несут главную ответственность за развязывание Первой мировой войны.

5. Страны Антанты, в первую очередь Великобритания пытались использовать Россию в своих интересах. Реальной помощи России нив предвоенный период, ни в годы войны Антанта так и не оказала. Активно вмешавшись в европейские дела, вступив в союз с «оплотом европейской демократии», Россия получила только новые беды, страдания. Миллионы погибших и покалеченных в годы войны, две кровавые революции, разрушительная гражданская война – таков итог сотрудничества России с Антантой, первую скрипку в которой играла либерально-демократическая Британия.

Есть прекрасное выражение о том, что история учит даже тех, кто не хочет ее изучать. Их она учит наказывая. Так стоит ли повторять ошибки прошлого вновь, только ради того, чтобы западные «партнеры» называли нас «цивилизованной демократической страной»?

1 Примечания История дипломатии. [сб.]/Сост. А.Лактионов. – М.:АСТ, 2005 – с. 619.
2 Там же. – с. 623.
3 Там же. – с. 631.
4 Полетика Н.П. Возникновение Мировой войны. – М.-Л.: Соцэкгиз, 1935 – с. 129.
5 Тарле Е.В. Очерки истории Европы в эпоху империализма. // Собр. соч. в 12-ти т. – Т.5. – М.: Наука, 1958. – с. 51.
6 Манфред А.З. Внешняя политика Франции 1871-1891 гг. – М.: Издательство АН СССР, 1952. – с. 377.
7 Там же. – с. 378.
8 История дипломатии… – с. 655.
9 Там же. – с. 658.
10 Тарле Е.В. Указ. соч. – с.52.
11 Федоров В.А. История России 1861-1917. М.: Высшая школа, 1998. – с. 193.
12 Бунин А.Ю. Внешняя политика России в XIX – начале ХХ века: невыученные уроки // Творческое наследие Н.Я. Данилевского и задачи России в XXI веке (материалы международной научно-практической конференции, г. Курск, 26-27 ноября 2014 г., ч. 2) – курск: Изд-во Курск. гос. с.-х. ак., 2014 – с. 84
13 История дипломатии… – с. 669.
14 К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч. Т.XVI. Ч.2. – с. 33.
15 Манфред А.З. Указ. соч. – с. 539.
16 Там же. – с. 539.
17 Полетика Н.П. Указ. соч. – с. 129.
18 Манфред А.З. Указ. соч. – с. 529.
19 Извольский А.П. Воспоминания. Минск: Харвест, 2003. – с. 24.
20 Сост. по: Строков А.А. История военного искусства. С-П.:Омега-Полигон, 1994, Т.5. – с. 167.
21 Сост. по: Строков А.А. История военного искусства. С-П.:Омега-Полигон, 1994, Т.5.– с. 289.
22 Там же. – с. 172.
23 Сост. по: Строков А.А. История военного искусства. С-П.:Омега-Полигон, 1994, Т.5. – с. 180.
24 Война в Корее. 1950-1953. С.-Пб.: Полигон, 2000. – с. 18.
25 Рогоза С.Л., Ачкасов Н.Б. Засекреченные войны. М.-С.-Пб.: Полигон, 2004. – с. 3.
26 Там же. – с. 530.
27 Там же. – с. 531.
28 Широкорад А.Б. Россия-Англия: неизвестная война 1857-1907. М.: АСТ, 2003 – с.9.
29 Тарле Е.В. Указ. соч. – с. 52-53.
30 Вандам А. Англия начнет войны лишь в том случае, если ей удастся вовлечь в нее Россию. // Военно-исторический журнал, 2001, № 7. – с. 70.
31 Широкорад А.Б. Указ. соч. – с. 7.
32 Зайончковский А.М. Первая мировая война. М.: Эксмо, 2014 – с. 16.
33 Бунин А.Ю. Указ. соч – с. 84
34 Там же. – с. 486.
35 Бунин А.Ю. Указ. соч. – с. 85.
36 Вандам А. Англия начнет войны лишь в том случае, если ей удастся вовлечь в нее Россию. // Военно-исторический журнал, 2001, № 8. – с. 62.
37 Зайончковский А.М. Указ. соч. – с. 10.
38 Широкорад А.Б. Указ. соч. – с. 487.
39 Бунин А.Ю. Указ. соч. – с. 85.
40 Там же.
41 Извольский А.П. Указ. соч. – с. 26.
42 Там же. – с. 46.
43 Там же. – с. 101.
44 Сазонов С.Д. Воспоминания. Минск: Харвест, 2002. – с. 20-21.
45 Бунин А.Ю. Указ. соч. – с. 85.




0 комментариев для “Франко-русский союз и Антанта – империалистические блоки или фактор стабильности в Европе?