«ДЕМОН ДАРВИНА». ТЕОЦЕНТРИЧЕСКАЯ КРИТИКА ТЕОРИИ ЭВОЛЮЦИИ

Rep. Bob Goodlatte’s 43-Day Assault On The Patent Troll

«ДЕМОН  ДАРВИНА». ТЕОЦЕНТРИЧЕСКАЯ КРИТИКА                                       ТЕОРИИ ЭВОЛЮЦИИ

Дарвинизм (неодарвинизм или синтетическая теория эволюции) является не только научной, но и философской (мировоззренческой) фундаментальной концепцией, во многом  определившей содержание современного естествознания и общественных наук. Учение Дарвина о происхождении человека от обезьяны способствует  утрате нравственных критериев в жизни отдельного человека и  общества. Отрицая Бога, дарвинизм помогает воспитывать нечувствительность к греху, ведь «если Бога нет, значит, всё позволено». В качестве альтернативы, предлагается теоцентрическое объяснение происхождения жизни, видов и человека в контексте учения прп. Максима Исповедника. 

                     «Английский философ Дарвин создал целую систему, по которой жизнь есть борьба за существование, борьба сильных со слабыми, где побеждённые обрекаются на гибель, а победители торжествуют. Это уже начало звериной философии, и уверовавшие в неё люди не задумываются, как это — убить человека, оскорбить женщину, обокрасть близкого друга».

Прп. Варсонофий Оптинский

        1. Критика дарвинизма  Н.Я.Данилевским. «Дарвинизм.

Критическое исследование».

 

Если теория множеств Кантора есть занятие для идиотов, теория относительности — для субъектов с вялотекущей шизофренией (напоминаем, что эта инвективная оценка принадлежит известным критикам этих учений),  то учение о происхождении видов Дарвина – настоящее гносеологическое чудовище, пародия на всю  новоевропейскую науку [А.И.Игнатенко. Критика падшего разума. Разд. 2. — http://old.reosh.ru/aleksandr-ignatenko-kritika-padshego-razuma.html ]. Более безобразной и антинаучной теории,  чем «Происхождение видов», трудно отыскать в истории новоевропейской  науки.

В теории Дарвина мы сталкиваемся с такой формой познания, которая выходит за границы элементарного здравого смысла и рациональности, а, следовательно, и самой науки. Поэтому кроме иронии и сарказма дарвинизм ничего не может вызвать. Тем не менее, ради полноты картины, изображающей крах новоевропейской науки, отметим основные пороки этой теории.

Несмотря на то, что в самом научном мире большинство исследователей давно не воспринимает дарвинизм серьезно (поскольку ни одно ключевое положение этого учения не доказано), он, по-прежнему, остаётся официальной доктриной академической науки.

Одним из первых, кто подверг решительной и всесторонней критике дарвинизм, был Н.Я.Данилевский [Данилевский Н.Я. Дарвинизм. Критическое исследование. С.-Пб., 1885].

Русский учёный отмечает, что вопрос о происхождении видов относится к мировоззренческим и объявляет себя самым решительным противником  учения Дарвина, считает его ложным и недоказанным. Поэтому в своей работе он не только опровергает дарвинизм, но и рассматривает его логические и нравственные последствия.

Согласно Н.Я.Данилевскому, дарвинизм несёт в себе характер особого философского мировоззрения, поскольку пытается объяснить не какой-либо частный факт или явление, а посягает на объяснение важнейшей части сотворенного мира [Изложение работы Н.Я. Данилевского «Дарвинизм. Критическое исследование». — [Электронный ресурс]. URL: http://danilevsky.net/d2004/ru20040101_14.php?MenuIndex=1&MenuItem=4], [Выступления          Т.И.Волобуева. К вопросу о преподавании дарвинизма (8 февраля 2006 г. — [Электронный ресурс]. URL: http://danilevsky.net/b2006/ru20060208_11.php?MenuIndex=19&MenuItem=1].

Труд Ч. Дарвина, как показал Н.Я. Данилевский в своей работе, не отличается последовательностью, согласованностью и доказательностью рассуждений. В своём критическом исследовании дарвинизма, Н.Я.Данилевский выделяет следующие вопросы: происхождение разнообразия (собственно биологическая задача), целесообразность в природе (общефилософская задача)  и нравственные последствия теории.

Представляем основные аргументы Н.Я.Данилевского против учения Ч.Дарвина о разнообразии в природе и его происхождении.

Н.Я. Данилевский считает неправомерным  распространение выводов, сделанных из наблюдений над домашними животными и культурными растениями, на организмы, живущие в естественных условиях.

Ч.Дарвин не формулирует точного определения основного понятия своей  теории – вида. По этой причине, разновидность  рассматривает как начинающийся вид, т.е. различие между видом и разновидностью у него  имеет исключительно количественный характер.

Н.Я.Данилевский показывает, что, несмотря на высокую степень изменчивости домашних животных, полученных посредством искусственного отбора, она не выходит за пределы вида. Роль же самого искусственного отбора сильно преувеличена. При создании новых пород животных и сортов растений первостепенное значение имеют гибридизация, факторы среды и крупные внезапные изменения.

Естественный отбор невозможен, поскольку в живой природе мы не обнаруживаем результатов и следов его действия, например, не найдено ни ископаемых, ни ныне живущих в природе переходных форм.

Борьба за существование не обладает свойствами отбора, лишена выраженной интенсивности, непрерывности и направленности. Она является скорее биогеографическим принципом, определяющим распределение организмов. 

Свободное скрещивание (панмиксия, на современном языке) организмов в естественных условиях, приводит к тому, что все индивидуальные различия не могут накапливаться и постоянно уничтожаются.

На основе предложенных Ч.Дарвином факторов никаких миллиардов лет не хватило бы для происхождения всего многообразия живых организмов.

Н.Я. Данилевский также приводит множество логических ошибок, ошибочных выводов, неверностей и невозможностей, нагроможденных друг на друга, от самых первоначальных оснований теории, почерпнутых из наблюдений над домашними организмами, до её довершения.

В главе о происхождении человека, автор показывает, что экспрессия чувств у людей и животных не является основным аргументом в пользу происхождения человека от животных

Вопрос о целесообразности в природе, согласно Н.Я.Данилевскому,  имеет несравненно более важное и глубокое философское значение.

Дарвинизм объясняет целесообразность в природе, не прибегая к идеальному началу. Разумность и целесообразность органического мира он объяснял принципом случайности. Руководствуясь здравым смыслом, понятно, что из бесчисленного множества случайностей никакого порядка, гармонии  и ничего разумного, кроме хаоса и бессмысленности, возникнуть, не может.

Дарвинизм утверждает, что органический мир и человек  являются случайным продуктом исключительно физических сил. Абсолютная случайность совершенно отвергает Верховный разум, он становится излишним и без него можно и следует обойтись. Устраняя разумность мироздания, дарвинизм отвергает не только божественный, но и человеческий разум. Человек со всеми своими свойствами, происходит от обезьяноподобных животных и отличается от них только количественно.  А случайность, нелепость и бессмысленность становятся  истинными, единственными господами мира и природы.

Учение Дарвина, — рассуждает Н.Я.Данилевский о последствиях дарвинизма, — способствует  утрате «нравственных критериев, как правил и основ жизни общества» в целом и отдельного человека. А общество, которому не нужен Бог и Его законы, начинает жить исключительно в соответствии со своими желаниями и волей без каких бы то ни было ограничений. Проповедь выживания сильнейшего, наиболее приспособленного вносит тьму в сознание ребёнка, исподволь развращая его. Отрицая Бога, дарвинизм помогает воспитывать «нечувствительность к греху», ведь «если Бога нет, значит, всё позволено» [Там же].

 

2. Генетика против  синтетической теории эволюции

 

Первый серьёзный удар по учению Дарвина был нанесён возникшей на рубеже 19-20 веков наукой генетикой, когда были переоткрыты законы Менделя, опирающиеся не только на строгие эксперименты, но и на их математическую обработку.  Учение Дарвина основывалось на положении Ламарка, согласно которому, благоприобретённые свойства передаются по наследству. На молекулярном уровне это означает обратную трансляцию: передачу информации с белка на ДНК и РНК. Генетика опровергла это положение (ламаркизм). Было установлено, этот процесс невозможный и запрещённый [Р.Ш. Кунафин. Вероятность невероятного: наука против предрассудков (Статья из альманаха «Сотворение», М., 2002, издательство «Паломникъ»). — [Электронный ресурс]. URL: http://altrea.narod.ru/creation/kunafin.html].

После удара, нанесенного открытиями в генетике по эволюционной теории, дарвинисты некоторое время находились в состоянии растерянности и не могли оправиться от этого шока  почти треть века. Своему новому возрождению дарвинизм обязан той же генетике после открытия явления мутации. Со временем возникает модернизированная версия дарвинизма, в которой его старые идеи пытаются обосновать, опираясь на достижения генетики и, прежде всего,  генетики популяций. Но дальнейшее развитие генетики и осмысление её результатов, приводит к тому, что все основополагающие идеи дарвинизма получают полное опровержение. Таким образом, генетика как возродила дарвинизм (в форме СТЭ),  так и выступила его основным могильщиком.

СТЭ сохранила в своем содержании  основополагающую  гипотезу   дарвинизма о необходимости существования  промежуточных или переходных форм живых организмов, «соединяющих» различные ископаемые виды. Как известно, наличие переходных форм с необходимостью вытекает из этого учения. Поэтому Ч.Дарвин рассматривал переходные формы  в качестве ключевого доказательства истинности своего учения и даже выражал готовность отказаться от своей теории, если эта гипотеза не получит подтверждение. И действительно, если бы Дарвин был прав, то в современном органическом мире мы бы наблюдали не столько дискретные виды (как и в палеонтологической летописи), сколько сплошные «переходные формы». Прошло почти сто лет, за это время совокупность полученных  данных блестяще опровергла предложенный Дарвином механизм видообразования ввиду полного отсутствия переходных форм. Тем не менее, СТЭ замалчивает эту проблему либо прибегает к нелепым объяснениям и спекулятивным рассуждениям. Поэтому филогенетические древа можно считать продуктом свободной фантазии.

В число положений СТЭ входит идея внутривидовой борьбы за существование. Идея борьбы за существование, как известно,  была заимствована Ч.Дарвином  из теории Мальтуса, который постулировал необходимость борьбы за существование на основе катастрофической нехватки пищевых ресурсов. Несостоятельность этого положения была опровергнута ещё  Н.Данилевским и П.Кропоткиным, которые установили, что количество пищевых ресурсов в природе, как правило, избыточно, а оптимальная численность популяции регулируется скоростью размножения. Со временем эта закономерность стала одним из основных законов популяционной генетики. Опять же, тем не менее, эти опровергнутые наукой положения неявно сохраняются   в СТЭ и служат единственным обоснованием внутривидовой «борьбы за существование»,  о которой писал Дарвин.

И наконец, СТЭ разделяет идею естественного отбора. Среди всех видов естественного отбора (стабилизирующего, направляющего и дизруптивного), выделяемых современной популяционной генетикой, можно говорить только о подтверждении стабилизирующего. Действительно, определяющая роль остаётся за стабилизирующим отбором, когда преимущества получают особи, приближающиеся к среднестатистическим признакам. Существование стабилизирующего отбора, напротив, не подтверждает существование направленных эволюционных изменений, а отрицает их. Но, это, также  не означает, что подобный механизм  лежит в отборе прогрессивных аномалий.

В случае с направляющим отбором, проблема состоит в том, что в этом случае популяционной система находится в состоянии неустойчивости. Особь здесь противопоставлена популяции и подрывает основы её существования. Существование вида базируется на многообразии аллелей (признаков), которое предполагает высокую численность особей вида.

Самый главный аргумент против естественного отбора состоит в том, что любой отбор (естественный и ли искусственный) действует лишь в границах вида. Перейти границу между видами невозможно, и если прекратить селекцию, то вид возвращается к исходной дикой форме.

«…Все примеры фактического обоснования идеи отбора построены на подмене понятий: фактически описывается либо приспособленность, но без увязки с предшествующим отбором, либо становление нового свойства, но без увязки с приспособленностью, либо отбор готовой конструкции, но без всякой связи с ее становлением. Соединение этих трех описаний в единую теоретическую схему проводится всегда на основе убежденности, носящей идеологический характер (на это постоянно указывал замечательный биолог-теоретик А. А. Любищев, 1890-1972)» [ Медников Б. М. Парадокс миллиона обезьян. «Химия и жизнь». 1993, № 6, с. 7-8 ].

В основе современной теории эволюции лежит мутационная гипотеза, согласно которой по наследству передаются не приобретенные признаки родителей, а случайные мутации генома. Мутационная гипотеза поставила куда больше вопросов, чем разрешила.

В последнее время экспериментально обнаружено, что «классическая» «схема мутационной эволюции вообще не работает. Основная проблема состоит в том, что организм активно борется с мутациями, если они не безразличны для его функционирования, вплоть до летального исхода. В организме существует большое количество ферментов, которые контролируют и исправляют повреждения генома. Их совместные и организованные действия устраняют от 99 до 99,9 %. Остальные и более серьезные повреждения исправляются при оплодотворении [Гершензон С. М. Происхождение и эволюция пола. «Природа», 1991, № 1, с. 27].  Более того, каждое последующее поколение и их признаки всегда ближе к исходному типу, чем их родители. Таким образом, процесс полового размножения в условиях панмиксии направлен на сохранение первоначальной идеи вида. Мутировавший геном не обязательно приводит к образованию нового белка, а если всё-таки образовался, с ним начинает бороться иммунная система организма.

Поскольку формирование нового полезного признака идет постепенно, а на промежуточном этапе он не даёт никаких преимуществ, то он должен, по логике дарвинизма, элиминироваться  естественным отбором. Но, тогда непонятно, каким образом сформируется новый признак? Следовательно, идея постепенной эволюции неверна и полезный признак любой сложности возникает сразу в законченном виде!?

Если за «единицу» мутации принимать ген, кодирующий отдельный признак, а не точечные мутации участков генома, то мутационный прогресс вообще невозможен, поскольку на этом уровне мутации ограничены сверхустойчивыми генами.

Опыты Г. Меллера и Е. Альтенбурга (1919) по определению частот мутирования у дрозофилы показали, что спонтанно мутации возникают очень редко — один мутантный ген на 105—106 [Корогодин В. И., Когородин В. Л. и Файси Ч. Функциональная концепция мутагенеза. «Природа», 1990, № 2, с. 6].

«Большинство мутаций (обычно 70-80%) в случае фенотипического проявления настолько нарушают строение и физиологию организма, что губят его (летальная мутация). Остальные в той или иной мере снижают жизнеспособность организма, но позволяют ему выжить в благоприятных условиях (условно-вредные мутации). И лишь ничтожная доля (0,01 или 0,001 %) может в какой-то степени повысить адаптивные свойства организма (полезные)» [Волькенштейн М. В. Биологическая эволюция и эволюция макромолекул. «Природа», 1985, № 6, с. 86-89., с. 28]. Таким образом, предположительно, лишь одна особь из 109-1011 может приобрести приспособительный признак.

Для высших видов организмов, — пишет Р.Ш.Кунафин, — «это число нужно увеличить, как минимум, на несколько порядков, поскольку столь серьезные изменения в геноме половых клеток приводят, как правило, к бесплодию уже в первом поколении — речь идет, видимо, об одной особи из квадриллионов в лучшем случае. Такие числа относятся к астрономическим, но проблема этим не исчерпывается. Спрашивается: сколько нужно времени для формирования 30 000 (последние данные) генов человеческого организма, даже если допустить, что каждый раз формируются только нужные признаки, а весь процесс идет параллельно, хотя такое допущение просто нелепо: все эти гены должны рано или поздно как-то собраться, по крайней мере, в одной особи, да и как быть с половой несовместимостью между дивергирующими видами» [Р.Ш. Кунафин. Вероятность невероятного: наука против предрассудков (Статья из альманаха «Сотворение», М., 2002, издательство «Паломникъ»). — [Электронный ресурс]. URL: http://altrea.narod.ru/creation/kunafin.html]?

Кроме того, в мутационной  схеме переход от вида к виду совершается через одну особь, что делает всю систему еще менее устойчивой. Проблемы  неполноты аллелей и генетического вырождения вообще игнорируются дарвинистами.

Современный дарвинизм утверждает, что любой новый орган возникает случайно, отбор только закрепляет свершившееся чудо. Полезных же мутаций с образованием нового гена никто и никогда не видел.

Подсчитано, что для образования любого нового белка путем геномных мутаций и естественного отбора времени существования Вселенной не хватает — показательное признание одного из адептов дарвинизма  М.В. Волькенштейна [Волькенштейн М. В. Биологическая эволюция и эволюция макромолекул. «Природа», 1985, № 6, с. 86-89].

В завершении этой главы, мы приводим научную «исповедь» Юрия Петровича  Алтухова — академика РАН, генетика, директора Института общей генетики, заслуженного профессора МГУ; создателя отечественной школы генетики популяций (на ней основаны все построения эволюционных теорий);  специалиста по эволюции номер один  на рубеже XX-XXI вв. (имеет даже премию И.И.Шмальгаузена) [Юрий Петрович Алтухов. Антидарвинизм: мнения учёных опровергающих дарвинизм.   — [Электронный ресурс]. URL: http://antidarvin.com/modules/pages/YUrij_Petrovich_Altuhov_-_akademik_RAN_.html].

Начиная с 70-х годов, академик Ю.П.Алтухов, «открыто заявляет, что дарвинизм и СТЭ (и неодарвинизм — синтетическая теория эволюции СТЭ несостоятельны, не научны), что дарвинизм работает только в размерах адаптации, а дальше эволюция невозможна. Слишком сложно устроены организмы, 80% генов каждого вида настолько важны для жизни, что малейшие изменения в них летальны — подтверждено исследованиями геномов десятков и сотен видов животных (насекомых, птиц, рептилий, млекопитающих и т.д. …) [Там же]. За это открытие (явления генетического мономорфизма) три академика Алтухов, Рычков и Корочкин удостоены Госпремии РФ 1996 г

На основании этого открытия и ряда других результатов Алтухов пишет в учебнике по биологии:

«1. Замена дарвинистами Господа Бога естественным отбором нанесла существенный ущерб развитию биологии, ряда естественных наук и самого человечества.

2. Места для дарвинизма как  теории эволюции вовсе не остается.

3. Окружающий нас мир не может быть результатом естественного отбора.

4. Сложность, комплексность и саморегуляция в мире живого таковы, что неизбежно приходишь к заключению о наличии плана — и следовательно, места для случайности не остается» [Там же].

В научной статье в сборнике «Два града», академик Ю.П.Алтухов не видит других источников объяснения происхождения жизни и её разнообразия кроме Священного Писания: «Кто же создал жизнь во всем ее удивительном разнообразии? Мы находим ответ на этот вопрос лишь в одном месте, в Книге Бытия. Других источников, которые это объясняют нет, если не считать всех возможных эволюционных гипотез. Но они и до сих пор остаются лишь недоказуемыми гипотезами [Там же].

В учебнике для МГУ (допущен Министерством Образования) «Генетические процессы в популяциях» русский генетик утверждает, что признание существования мономорфной части генома совсем не оставляет места для дарвинизма как теории эволюции:

«1. Полиморфная популяция, панмиксная или подразделенная, отклоняясь от исторического оптимума, претерпевает процесс деградации, не дающих никаких эволюционных новшеств.

2. Если мы признаем существование мономорфной части генома (а оно признано Госпремией 1996 г.), то места для дарвинизма как теории эволюции вовсе не остается» [Алтухов Ю.П. Генетические процессы в Общая биология.М.:Академкнига, 2003 - издание третье, С.369].

«Я пришел к выводу, — пишет Ю.П.Алтухов во вступительном слове к школьниками в учебнике «Общая биология», — о существовании Творца еще и потому, что труды моих сотрудников и мои собственные работы показали, что не только происхождение человека, но даже и происхождение обычных биологических видов не может иметь случайный характер. Каждый вид строго хранит свою уникальность. Его основные признаки связаны не с полиморфизмом как мелкой разменной монетой, которой вид расплачивается за адаптацию к среде, — наиболее жизненно важные свойства вида определяет мономорфная часть генома, которая лежит в основе видовой уникальности: случайные изменения в этих генах летальны. А значит, окружающий мир не может быть результатом естественного отбора»     [Общая биология. Учебник для 10-11 кл. общеобразовательных учреждений. Под ред.Ю.П.Алтухова. М., 2006.  C.252].

 

3. Критика теорий происхождения жизни и человека.

 

Другая проблема, тесно связанная с дарвинизмом  – это сущность  жизни и её происхождение. Положение дел в этой сфере выглядит тупиковым. Р.Ш. Кунафин отмечает, что ситуация с несозданной теоретической биологией, которая должна была ответить на эти вопросы, напоминает ситуацию с вечным двигателем – научная мысль движется по заколдованному кругу бесплодных идей [Р.Ш. Кунафин. Вероятность невероятного: наука против предрассудков (Статья из альманаха «Сотворение», М., 2002, издательство «Паломникъ»). — [Электронный ресурс]. URL: http://altrea.narod.ru/creation/kunafin.html].

Идея  самозарождении биологических систем противоречит  фундаментальному закону – второму началу термодинамики, –  и рационального разрешения этого противоречия что-то не видно. Второе начало термодинамики полагает принципиальный запрет на спонтанные процессы.

Вероятность возникновения путём самосборки самой примитивной первичной нуклеотидной или белковой последовательности из 100 компонентов 2 видов равна 10-30. Вероятность же построения последовательностей, приближающихся к самым элементарным реальным белкам или нуклеотидам, выражается посредством чисел лишённых физического смысла — с трёх-четырёхзначными показателями.

Естественный отбор («демон Дарвина») к проблеме происхождения жизни на молекулярном уровне совершенно неприменим, поскольку ДНК и белок – это ещё не жизнь. Всеми биологами признаётся, что основное свойство живых систем это самовоспроизводство, а простейшей единицей жизни является клетка. На молекулярном же уровне,  в соответствии со Вторым началом термодинамики, процесс идёт в направлении деградации.

Теория самозарождения жизни имеет своих активных пропагандистов, которые, пренебрегая все принципы научного познания,

идут на сознательную фальсификацию и подмену научной фактологии, лишь бы любыми путями доказать эту абсурдную идею.  Мы не будем останавливаться на этих пропагандистах (например, Б.Медников), поскольку их научная деятельность в этой сфере  хорошо известна.

Особую трудность для идеи самозарождения жизни составляет проблема хиральности. Как известно, макромолекулы живого представлены только в двух зеркальных изомерах – правых (D) или левых(L). В живых организмах все нуклеотиды только правые, а аминокислоты – только левые. Эта закономерность называется хиральной  чистотой. В неживой природе возможны только рацемические смеси, в которых этих изомеров содержится поровну, согласно термодинамическому минимуму. Никакими методами и способами невозможно обеспечить хиральность этих смесей и этот факт имеет принципиальный характер:  этому препятствует квантовый порог (размеры объекта существенно меньше тепловых флуктуаций и длины волны де Бройля). Никто не знает, каким образом достигается хиральная чистота живых организмов. В живой клетке процесс синтеза демонстрирует совсем «другую » физику, чем в неживых органических  химических системах. Вероятность ошибки в живом организме одна на 104-108! , но и они тут же исправляются, т. е. соответствующие ферменты различают то, что различить невозможно — живой организм попросту «не замечает» квантового порога [Там же].

«Вероятность самопроизвольного возникновения такого комплекса как самая простая клетка сегодня оценивается как 10-40000 [Морозов Л.Л. Поможет ли физика понять, как возникла жизнь? «Природа». 1984, № 12, С.35-48]! (Последняя цифра получена известным астрофизиком Фредом Хойлом (Hoyle) совместно с исследователем Чандром Викрамасингом (Wickramasinghe), которые подсчитали вероятность случайного образование порядка в клетке, учитывая одни лишь ферменты, находящиеся там (ссылка по: Тейлор П. Сотворение: иллюстрированная книга ответов. СПб.: «Библия для всех». 1994, с. 79).

«Что же касается самой простой клетки со всеми ее компонентами (включая нуклеиновые кислоты), то по расчетам молекулярного биофизика Харольда Моровича, вероятность ее самоорганизации при идеальных условиях составляет 10-100 000 000 000» [ Росс X . Творец и космос. 1997, с. 195].

Из мёртвой природы, до сих пор,  не было создано ни одной «антиэнтропийной» системы, ни одного самовоспроизводящегося автомата.

Таким образом, серьёзные доказательства эволюции отсутствуют.  Дарвинизм не подтверждён ни одним эмпирическим фактом. Нет ни одного примера эволюционирующего вида. Дарвинизм противоречит физике и элементарной логике, а все вновь открываемые механизмы, на всех уровнях, от молекулярного до популяционного, действуют всегда против эволюции. Поэтому ни один нормальный биолог трудами Дарвина не пользуется.

«Причина живучести идеи прогрессивной биологической эволюции, по мнению Р.Ш.Кунафина, лежит не в научной сфере (науке она ровно ничего не дает), а в психологической: это последнее прибежище того умозрительного и привычного «линейно-редукционистского» образа науки, который многие принимают за материалистический, при том, что эволюционная доктрина глубоко идеалистична и даже мифологична в лучшем смысле слова — такое определение дарвинизма можно встретить ныне в серьезных работах по сциентологии (науковедению)» [Р.Ш. Кунафин. Вероятность невероятного: наука против предрассудков (Статья из альманаха «Сотворение», М., 2002, издательство «Паломникъ»). — [Электронный ресурс]. URL: http://altrea.narod.ru/creation/kunafin.html].

От себя добавим, что идея прогрессивной биологической эволюции, действительно, выходит за пределы не только  самой биологической  науки, но и психологии и даже философии. Удовлетворительное объяснение она получает только в контексте предложенной нами концепции ФДИП, согласно которой религиозная традиция (теология) выступает предельной формой организации знания. Религиозная традиция является фундаментальной парадигмой, которая определяет содержание философской и научной  формы познания.

Идея происхождение человека от обезьяны (а, следовательно, господина Дарвина и Энгельса от  широконосной трудолюбивой мартышки), разума из неразумия, в качестве своего основания имеют одну и ту же предпосылку – фундаментальный паралогизм.

 

 

 

4. Теоцентрическое объяснение происхождения видов,

органической жизни, целесообразности и человека

в контексте учение преп. М.Исповедника.

 

«Таинство Воплощения Слова содержит в себе смысл всех загадок и образов Писания, а также знание являемых и постигаемых умом тварей»

                                                                           Прп. Максим Исповедник                                                

Признание современными биологами  существования Творца и сотворения мира, представленных в книге «Бытия», наносит удар не только по теории эволюции, теории самозарождения жизни, идее развития, но косвенным образом, и по всей системе новоевропейского научного знания, а, следовательно, и всей антропоцентрической фундаментальной духовно-исторической парадигме. Тем не менее, онтология сотворенного мира,  представленная в непосредственной форме в книге «Бытия», очень трудна для восприятия научного (рационального) сознания, и, по-видимому, нуждается в определенной концептуальной транскрипции. Очевидно, что полный ответ на вопросы, поставленные новоевропейской наукой, может быть  получен только в контексте всей теоцентрической фундаментальной парадигмы (ТФП). Среди всего корпуса знаний ТФП, необходимо выделить учение, которое, с нашей точки зрения, наиболее адекватно для ответа на поставленные выше вопросы. Это учение о нетварных логосах (логосах сущих) преподобного Максима Исповедника. Именно это учение конкретизирует содержание книги «Бытия», позволяет в рациональной форме, насколько это возможно, ответить на вопросы, поставленные современной наукой: происхождении вселенной (космология), органической жизни, видов, человека и разума,   целесообразности и гармонии тварного мира. Для Максима Исповедника характерно  соединение в своём познании духовного созерцания и «логического гнозиса»,  тщательное соблюдение иерархии этих форм. Это означает, что духовное (трансцендентное, по нашей терминологии) созерцание посредством благодати является высшей формой познания вообще. Следовательно, логическая форма у прп. Максима подчинена духовной, и есть изложение, концептуализация объективного мистического, трансцендентного опыта. Поэтому, здесь проблема доказательства, так актуальная в новоевропейской науке в традиционном смысле, снимается.

Учение прп. Максима о логосах сущих показывает, что задача, поставленная новоевропейской наукой, объяснить и раскрыть механизм биологического многообразия (происхождения видов), происхождения жизни и человека в рамках биологии и естествознания вообще, совершенно непосильная.

В своих работах, преподобный отец решительно  трансформирует понятийную систему античной философии согласно содержанию христианского учения. Метафизическая система Максима Исповедника отличается от предшествующих тем, что помимо традиционной для платонизма умопостигаемой и чувственной областей, вводится третья трансцендентная  реальность — сфера нетварных логосов, область чистых смыслов.

Учение Максима Исповедника о нетварных логосах сущих показывает, что в основе образования чувственного мира лежит Божественный Логос как творческий принцип. Отношения Логоса к сотворенному миру выражаются посредством логосов сущих – творческих идей, на которые расчленяется  Единый Божественный Логос, и которые снова объединяются в Нем, как радиусы в центре круга. Объединяя в Себе все λόγοι, Божественный Логос является центром всего тварного бытия.

Все тварное бытие есть не что иное, как совокупность логосов, исшедших из Логоса и разнообразно переплетающихся друг с другом. Все качественные различия бытия зависят от разных комбинаций этих логосов. Уплотнение их образует грубую чувственно постигаемую тварь [Божественный Логос — [Электронный ресурс]. URL: http://www.hesychasm.ru/library/max/bizant/ep17.html].

Следовательно, за каждым организмом и  видом стоят отдельные нетварные логосы. Логосы одних видов не превращаются в логосы других, а отделены друг от друга. Связь между видами не генетическая (субстратная), когда один вид трансформируется в другой, а опосредована их нетварными логосами. Это связь гармоническая и иерархическая. Ещё Гегель понимал, что наличие различных ступеней в иерархии органического мира (от низших форм к высшим) не означает, что высшие происходят от низших. К сожалению, из иерархической организации органического мира, Дарвином и его последователями, был сделан вывод о происхождении высших видов организмов из низших. В результате были построены филогенетические древа происхождения различных таксонов. В этой связи следует отметить, что идея построение Системы организмов на основе морфологии вполне допустима как определённый способ упорядочивания биологического многообразия, но постановка вопроса об её естественности,  предполагает наличие генетической (субстратной) эволюции. Отдельность и несмешиваемость нетварных логосов сущих получило отражение в концепции вида как устойчивой и репродуктивно изолированной популяции организмов. Именно репродуктивная изоляция отделяет один вид от другого. Идея трансформация  одних видов из других есть  следствие фундаментального паралогизма.

Согласно учению Максима Исповедника, всякая тварная природа существует сообразно некоему «логосу», понимаемому как помысел или воление Бога о конкретном сущем. Учение о логосах играет важную роль в космологии Максима. Предвечное бытие тварной сущности в логосах — в виде божественного замысла о ней — рассматривается Максимом как потенциальное бытие, и лишь когда вещь выводится в чувственное  существование, она обретает актуальное бытие. История Шестоднева представляется ему описанием творения умных родо-видовых сущностей, когда Бог одномоментно и единожды осуществил логосы чувственных вещей и их общие сущности. Общее и частное взаимозависимы у него до такой степени, что становятся равноправными. Здесь Максим в наибольшей степени самостоятелен и представляет пару общее-частное в виде частей, конституирующих целое. Её элементы могут лишь мыслиться существующими самостоятельно, но актуально они являются составляющими единой ипостаси [Петров В.В. Учение Максима Исповедника в контексте философско-богословской традиции поздней античности и раннего средневековья. Автореферат докторской диссертации по философии. М. 2008. — [Электронный ресурс]. URL: http://www.dissers.ru/avtoreferati-dissertatsii-filosofiya/a402.php].

Это обусловлено тем, что умопостигаемое бытие  утрачивает в системе Максима статус высшего и подлинного бытия. И чувственное, и умопостигаемое бытие — суть две половины  тварного космоса. При этом, более высокой реальностью и для чувственного, и для умопостигаемого является сфера божественных нетварных логосов. Умопостигаемое и чувственное ставятся на ступень ниже, равно относясь к иной, тварной природе. Форма и материя вещи относится к сфере тварного бытия.

Логосы, как и связанные с ними вещи, образуют иерархию. При этом более цельные и родовые охватывают более частные. Более общие логосы содержатся в Премудрости, тогда как о частных печется Промысел. Логосы частного восполняют общие логосы.

Логос сущего не тождественен у Максима тварной сущности. Логосы сущего, как божественные помыслы о тварном, суть части верховного Логоса, второй ипостаси Троицы. Логосы сущего нетварны и неизменно существуют «прежде веков». Напротив, тварные изменчивые вещи возникают и уничтожаются во времени. Поэтому бытие логосов по отношению к бытию сущих именуется предсуществованием. Поэтому онтологически логос есть сверхсущность.

Общие природы также находятся в верховном Логосе, где имеют потенциальное существование. В Логосе актуально существуют лишь нетварные логосы, тогда как тварные общие природы лишь заданы в виде потенций в первых логосах. Актуальное существование тварное получает только в виде ипостасей, индивидов.

Нетварный логос, как помысел Бога о сущем и соответствующее ему тварное сущее у Максима Исповедника сближаются. Такое сближение становится понятным, если принимать во внимание идею Максима Исповедника, в которой он процесс сотворения мира уподобляет  Таинству Воплощения Слова.

 

 

 




0 комментариев для “«ДЕМОН ДАРВИНА». ТЕОЦЕНТРИЧЕСКАЯ КРИТИКА ТЕОРИИ ЭВОЛЮЦИИ